Начало - здесь.

Как писал Петр Струве, для низов социальные результаты смуты всегда были не только ничтожными, но и отрицательными. Хотя бы потому, что во время революции и периода аномии (когда прежние нормы утрачены, новые еще не обретены) количество преступлений в обществе многократно возрастает. Так у Питирима Сорокина приводятся данные, что в 1918-1919 гг. количество вооруженных грабежей в Москве превышало предвоенный уровень 1914 года почти в триста (!) раз. В такой ситуации у "обычного человека" появляется тяга к порядку, стремление к "сильной руке", способной остановить разгул.

Казалось, что такой мощный социальный запрос на "идеологию порядка" должен сопровождаться в те годы подъемом фундаменталистского религиозного движения. (Тем более что "православие" - ortho doxa ("правильная вера") - как бы фундаменталистично по определению, потому и постоянно критикуется за "природный" консерватизм.) Однако, как ни расписывают СМИ "ужасы" православного фундаментализма, результаты его практики и политического влияния не впечатляют. Тем не менее, исследователи до сих пор пишут, что "именно в России православный фундаментализм представляет наиболее серьезную опасность". ¹ Так почему же возвращающийся домой с фронта бородатый человек с ружьем не пополнил ряды "русского Талибана"?

В чем же дело? С другой стороны, почему не повторилось "утишение нравов в Моршани" образца 1905 года? Ведь никаких "бунтарских" идей в головах местных крестьян поначалу не существовало, и люди спокойно мирились с тяжелым экономическим и социальным положением. "К социальному порядку вообще, - свидетельствует митрополит Вениамин (Федченков) ², - у нас держалось прочно установившееся воззрение приятия капиталистического строя: "священная" собственность, неизбежное различие богатых и бедных, примирение с унижением политическим и социальным положением "низших" классов - все это и принималось, и считалось непреложным законом, не подлежащим изменению или нарушению. Поэтому революционные и социальные идеи считались и у нас, и у массы крестьян - общественным злом, "социалист" был в глазах наших отчаянный злодей, враг общественных устоев".

Митрополит Вениамин в своих воспоминаниях пишет, что мать и отец сами всю жизнь страдали от несправедливого строя, и при этом искренно мирились с ним. По его словам, следует искать более глубоких объяснений, чем "темнота" и "забитость". Поскольку "не темнота, не забитость, не рабство души делали их терпеливыми, а, наоборот, своего рода особая просвещенность, сила и свобода. Только они были иного порядка, духовного". И далее он делает важное суждение: "И вот, оставляя, по-видимому, нетронутыми внешние бедствия, христианство дало "внутрь" такое "просвещение", влило такие благодатные силы, что человек мог почувствовать себя свободным внутренне и при рабстве, богатым или хотя бы спокойным при бедности".

Этот "фундаменталистский" вывод парадоксально смыкается с либеральным замечанием из рецензии Фрэнсиса Фукуямы ³. Однако не в части очередного подтверждения гипотезы Вебера о том, что религиозный фундаментализм (особенно в своем протестантском варианте) склонен поддерживать капитализм и ценности, необходимые для экономической и политической модернизации. А в том смысле, пишет Фукуяма, что христианский фундаментализм, в отличие от собрата на Ближнем Востоке, поощряет деполитизацию своих сторонников, направляя их действие к решению вопросов благодати и спасения.

Отметим, что в то время в России, по сравнению с религиозным, более агрессивным было проявление секулярного политического фундаментализма со стороны эсеров и большевиков, практиковавших террористические формы борьбы. Сама официальная Церковь, как социальный институт, переживала кризис. После отмены на фронте обязательных молебнов перед боем, даже перед лицом смерти только 10% солдат принимали Причастие. С фронта возвращались отнюдь не бойцы "русского Талибана", а секулярные революционеры, готовые направить агрессию вовнутрь страны и без колебаний употребить террор против сограждан. Вот простодушные воспоминания кирсановского ветерана войн и революций Ивана Михайловича Заикина ⁴.

"С фронта стали возвращаться солдаты, в большинстве революционно настроенные. Наш односельчанин Иван Важев должен был выступать (на митинге) от большевиков. Обстановка была напряженной, ожидались всякие провокационные действия, поэтому Важев привязал к своей руке зажигательную дощечку, а мне дал две круглые бомбы, чтобы я их держал в карманах и стоял поблизости от него и по его требованию смог бы их передать ему. Но употребить их не было необходимости, так как речь его была встречена аплодисментами и криками "Ура"."

Уже приходилось писать, что в условиях смуты попытка мобилизации оказывается успешной, когда она подкреплена настоящей творческой мощью коллективного воображения. Когда она исходит изнутри, или, по выражению Карла Шмитта, "из глубины подлинных, жизненных инстинктов". Для политической коммуникации в условиях тотального недоверия единственным историческим фактом, который не только всем приходится учитывать, но и перед которым внезапно ставят, является смерть. Именно этот импульс "хотим жить!" привел в состояние политического доселе неизвестных жителей мелкого городка.

Потому такими "фундаменталистами", остановившими анархию, стали неприметные люди Посада. Именно в майские дни 1917 года в Кирсанове сформировалось движение, вошедшее в местную историю, как "трунинщина". По советской историографии, "речь идет об авантюре кирсановского мелкого торговца и деятеля эсеровского толка А.К.Трунина". Трунин часто выступал на городских митингах, проходивших на городской площади. В одном из своих выступлений он предложил отправить телеграмму Временному правительству с просьбой о высылке Ленина из России. Это в известной мере характеризует политические воззрения Трунина и его многочисленных сторонников из числа жителей Посада. На перевыборах местных органов самоуправления, проводившихся в Кирсанове 13 мая 1917 года, неожиданно для политических деятелей города и местной элиты большинство голосов получил А.К.Трунин. Он стал товарищем (заместителем) председателя Кирсановского комитета общественной безопасности, фактически главой города.

Трунин был решительный сторонник твердой власти. Он, "опираясь на милицию, начальника тюрьмы, в распоряжении которого были вооруженные люди, и на всех недовольных безвластием и совершенной анархией, совершил переворот", взяв в свои руки все важнейшие функции. Захватив власть, Трунин и его сторонники перестали считаться с центральными правительственными органами. Отказавшись признавать комиссара временного правительства, Трунин провозгласил город автономией - "Кирсановской республикой", а себя объявил "генерал-губернатором", а по другим сведениям - "генерал-прокурором". В городе запрещалась деятельность политических партий, надоевших горожанам своей демагогией. Торговые заведения облагались дополнительными налогами, спиртное повсеместно реквизировалось. Так был восстановлен порядок в отдельно взятом уездном городе ⁵.

Тамбовским губернским прокурором и Советом рабочих и солдатских депутатов в Кирсанов был направлен с группой милиционеров А.С.Антонов. Его послали как человека, хорошо известного и лично популярного в Кирсанове, а, по некоторым источникам, знавшего и самого Трунина. 26 мая 1917 года Трунин был арестован. Однако, как сообщалось в телеграмме губернского комиссара Временного правительства Давыдова Кирсановскому уездному комиссару: "Толпа на станции насильственно освободила Трунина [и] задержала Тамбовского милиционера Антонова. Прошу принять меры к охране личности Антонова, немедленно отправить его в Тамбов, принять все меры обеспечения его безопасности. Для восстановления авторитета [не] оказывать сопротивление воинскому патрулю, прошу немедленно Трунина арестовать и под сильным конвоем доставить в Тамбов". Видно было, что подавляющее большинство горожан поддерживало Трунина не только на словах.

Однако вскоре Трунин и его сторонники были все-таки арестованы делегатами Тамбовского совета при содействии кирсановского гарнизона, командовал которым эсер Михневич. Совершено это было путем вооруженного штурма здания городской управы, где засели "самостийники". Во время столкновения было убито восемь и ранено более 40 человек. Вот как описывает эти события в своих воспоминаниях учитель местной гимназии Белоусов: " При такой нашей идиллии вдруг в городе стрельба ружейная. Никогда не бывалое!! Базарный день, снует народ, но вот из военного городка потянулись к площади Кавалерийские военные части и какие-то пехотинцы. На штыке у каждого солдата голубая ленточка, штыки опущены".

Правительство Кирсановской "Республики" было в полном составе и находилось у себя в здании Думы на 2-м этаже. Очевидец событий далее свидетельствует. "Жуткая тишина. Открывается окно 2-го этажа и к нему подходит часовой Думы Коноплянский. Со стороны Кавалерийского полка ему громогласно: "Немедленно все выходите, вы арестованы!" Через некоторое время на крыльцо парадного входа Думы выходит член Думы Мелиоранский, он начал речь к толпе горожан. Вот от Кавалерийского полка отделилась группа солдат и быстро направилась к переднему входу Думы и одновременно из строя кавалерийской части раздалась стрельба. Один из солдат на ходу проткнул Мелиоранского штыком, и солдаты побежали в Думу и арестовали всех там находящихся".

Кем была дополнительно вызвана эта пехотная часть, так и осталось неизвестным, причем есть свидетельства, что солдат предварительно напоили. После в городе говорили, что во время стрельбы было несколько выстрелов в толпу собравшихся, где были раненые. Арестованных членов Думы отправили в Москву, и больше о них в городе ничего не слышали. Лишь через несколько лет в Кирсанове появился Трунин. По свидетельству горожан, он ходил по улицам с громкими выкриками и разговаривал с самим собой. Было неясно, симулировал ли он душевную болезнь или в самом деле, нервы его не выдержали принятой им на себя миссии.

История сохранила имена легендарных членов "Правительства Кирсановской республики", где помимо Трунина были его соратники Медовщиков, Мелиоранский и Коноплянский. Кем же были эти нечаянные политические деятели, навязавшие "свою волю сообществу крупных лоббистов и мелких "гешефтмахеров"? По воспоминаниям жителей Кирсанова, сам Трунин был не торговец, а искусный столяр. Он имел мастерскую по изготовлению мебели, и его магазин был в основном по продаже мебели собственного изготовления. Коноплянский был малоизвестный тогда юрист. Мелиоранский жил за городом, "где имел дом, сад и особого устройства высокую ветряную мельницу". Медовщиков был разорившийся помещик. "С помещиками знакомства он не водил, поскольку был женат на шансонетке одного из Московских увеселительных садов". Горожане вспоминают его как любителя природы, охотника, занимавшегося искусством изготовления чучел зверей и птиц для местного музея.

21 июня чрезвычайное земское собрание после обсуждения доклада "Об учреждении уездной милиции" создало городские и уездные милицейские органы. Новая власть поняла, что должна была уметь защищать себя, обеспечивать политическую стабильность, пресекать уголовщину. Губисполком направил на должность начальника уездной милиции того самого Антонова, которого прежде посылал арестовывать Трунина. ⁶ Документы Думы бесследно исчезли, поэтому планы "Правительства Кирсановской республики" так и остались неизвестными. Из центральных газет о "Кирсановской Республике" узнала вся страна, и на короткое время Кирсанов приобрел в России 1917 года всеобщую известность.

Вскоре безвредных кирсановских чудаков (устроителей ветряных мельниц и чучельников) сменили совсем другие секулярные фундаменталисты. Поскольку главный кирсановский большевик "член РСДРП Авербах Моисей был сын крупного хлеботорговца и вел двойственную политику", из ЦК партии (б) на укрепление кадров прибыли т.т. Агейкин, Цейтлин и будущий председатель Кирсановской ЧК с простой фамилией Сатанин.

Хотя Кирсановская республика просуществовала всего две недели, память о ней не исчезла вместе с документами и лицами, творившими историю. Миф о "самостийной Моршани" - об этом "царстве правды", подобно граду Китежу, погрузился в волны коллективного бессознательного жителей Тамбовщины. И когда местный подросток находит в дубках или на чердаке старого дома поржавевший обрез, он не спрашивает, за кого были его предки: за красных, белых или зеленых. Он без слов знает точно - его дед сражался "за Моршань".

Примечания:

¹ Костюк К.Н. Православный фундаментализм.

² Митр. Вениамин (Федченков). "На рубеже двух эпох". М., 1994, с.82-83.

³ Фукуяма Ф. Будущее фундаментализма

⁴ "Черный передел" / Кирсановская газета, # 138, 4 сентября 2002 г.

⁵ Просветов Р. "Год 17-й. От Февраля - к Октябрю. Часть 1." / Кирсановская газета, # 152, 27 сентября 2002 г.

⁶ Отношение председателя Кирсановской уездной земской управы инспектору милиции по Тамбовской губернии об откомандировании А.С.Антонова в уезд для организации местной милиции

24 октября 1917 г.

Уездная земская управа честь имеет просить Вас откомандировать в г.Кирсанов помощника начальника Тамбовской городской милиции А.С.Антонова. Просьба эта вызвана тем, что Кирсановская милиция по настоящее время совершенно не организована и, несмотря на принятые меры со стороны управы, до сего времени нельзя найти человека, которому можно поручить организацию милиции.

Ввиду того что в городе и уезде царит полнейший беспорядок, управа ходатайствует разрешить Антонову командировку в срочном порядке. Дальнейшее промедление очень невыгодно отразится на общем положении дела.

Председатель управы Окунев

Секретарь [подпись неразборчива] ГАТО. Ф.Р.-414. Оп.1. Д.2. Л.14 - 14 об. Подлинник

При подготовке текста использованы материалы краеведческого сайта
www.grad-kirsanov.ru