1. Теория

Исследования по коррупции, похоже, входят в моду. О трудах PwC в этом направлении уже упоминалось; теперь отличилась Transparency International, поставив Россию на 82-е место из 90 возможных и сорвав у "Эксперта" уже не легкую иронию, а просто бурю веселья. "Еще бы, семь независимых организаций по всему миру провели 14 опросов... Ну где, скажите, взять эксперта, который за год успел побывать во всех 90 странах?" Помимо колкостей, "Эксперт" высказывает две вполне здравых версии по поводу наших низких рейтингов. Во-первых, иностранные фирмы, уже работающие в России, не заинтересованы в повышении ее рейтинга. Во-вторых, эффект "Макдональдса". Не видишь привычных знаков типа буквы "М" на улицах? Не видишь привычных схем, в которые можно получить и уложить информацию об окружающем? Исходи из худшего.

А сейчас попробуем по-академически отстраниться от исследуемого вопроса. После горьких упреков в адрес специалистов, занимающихся экономиками переходного периода, стоит дать им слово. Безусловной заслугой транзитологов является внимательное изучение явлений, мейнстримом игнорированных либо преданных анафеме. Коррупция к таким явлениям тоже относится.

Как часто бывает в экономике, на одно "полевое" исследование приходится три-пять чисто теоретических статей. Многие из этих статей имеют малое сцепление с реальностью. С теоретической точки зрения коррупцией интересовались те же самые господа, которые в кембриджах и принстонах удачно ковали классическую науку. Один из основных теоретиков в этом вопросе - выходец из Советского Союза Андрей Шлейфер, гарвардский профессор. Обширный список его работ по коррупции демонстрирует, что это явление следует считать неотъемлемой частью практически любого государственного института, вмешивающегося в экономику. Печально, но распределение экономической помощи для России подтвердило этот тезис. Не менее печально, но доктор Шлейфер тоже подтвердил этот тезис - собственными действиями.

2. Жизнь

При обсуждении "полевых" исследований прежде всего надо сослаться на работу Трейсмана "The Causes of Corruption: A Cross-National Study", представленную на Пятом Нобелевском симпозиуме по экономике в 1999-м году. Трейсман выразил результаты опросов о коррупции в разных странах в виде некоторого индекса и, регрессировав индекс на различные факторы, получил статистически значимые результаты.

Регрессоры со значимыми коэффициентами, ассоциированные со снижением уровня коррупции, вышли довольно интересными:
а) протестантская традиция, либо история правления британской короны;
б) уровень развития, выраженный в подушевом ВВП;
в) открытость внешней торговле, выраженная в большей доле импорта в ВВП;
г) унитарное государство;
д) длительная история демократии.

Довольно интересно также сопоставить это с некоторыми из тех регрессоров, чьи коэффициенты были статистически незначимы:
е) этнолингвистическая фрагментация;
ж) зависимость от сырьевого экспорта;
з) уровень зарплаты чиновников;
и) доля госвмешательства в экономику;
к) политическая нестабильность.

А теперь хотелось бы взглянуть на каждый пункт подробнее. Попутно попытаемся понять, как все это выглядит в российской специфике и какие рецепты против коррупции можно выписать.

а) Меньшая коррумпированность бывших британских колоний может быть связана с англо-саксонской юридической системой. Принцип состязательности при осуществлении правосудия более эффективен, чем принцип объективной истины. Поэтому становиться британской колонией не обязательно, а вот судебная реформа не помешает. Что до протестантизма, то экономисты склонны объяснять его роль не высокой трудовой этикой, а "обостренным" индивидуализмом. Последний менее совместим с "кумовством", чем "семейные ценности", характерные для непротестанских культур. Наверное, следует констатировать, что до того, как российские пенсионеры смогут жить достойно без помощи детей, протестантизм у нас вряд ли станет популярным.

б) Уровень развития сам по себе выглядит коррелированным с объясняемой переменной, что влечет логические и эконометрические трудности. Трейсман обходит эти трудности методом инструментальных переменных и показывает, что причинно-следственная связь работает в обоих направлениях.

в) Не совсем понятно, почему федерализм влечет коррупцию, хотя статистическая взаимосвязь довольно устойчива к изменению набора регрессоров. В одной из других своих работ Трейсман показывает, что местный контроль над правоохранительными органами является довольно важным фактором увеличения коррупции. Тем не менее, социальные механизмы, за это ответственные, до сих пор не вполне ясны. Особенно для тех, кто не знаком с ситуацией в российских регионах. Напрашиваются два взаимоисключающих рецепта по снижению коррупции: дробление страны или "усиление властной вертикали". Развал уже был в 1991-м, коррупция его благополучно пережила, чего о стране не скажешь. Чем обернется "укрепление вертикали", скоро можно будет проверить.

в, д) Трейсман свидетельствует, что, как ни странно, эффект демократии и открытости внешней торговле довольно-таки мал. Хотя в странах с длительной демократической историей коррупция действительно ощущается меньше. С направлением причинно-следственной связи дело обстоит еще проблематичнее, чем в пункте (б), так как закрытость торговли и молодость демократии могут ассоциироваться с коррупцией сами по себе.

е, ж, з, и, к) Незначимость соответствующих коэффициентов обваливает многие "теории" коррупции, которые появлялись в либеральной прессе в горбачевский период. Мало того, апокалиптические гипотезы о "предрасположенности" России к коррупции тоже теряют почву, хотя бы отчасти.

И все же... По рейтингу Трейсмана, Россия находится в одной группе с Китаем, Индией, Бангладеш, Венесуэлой, Камеруном и Индонезией. Льстит это не очень, поэтому вопросам "почему", "кто виноват" и "что делать" будет посвящен отдельный разговор.