Принятие обеими палатами казахстанского парламента Закона о первом президенте Казахстана, гарантирующего Нурсултану Назарбаеву беспрецедентную политическую роль даже после отставки с поста главы казахского государства, только на первый взгляд выглядит революционным свершением в правовой области. На самом деле команда первого президента Казахстана давно работает над решением основной проблемы власти на постсоветском пространстве - проблемы гарантий главе режима в случае его возможной отставки. Поскольку возможность передачи власти путем действительно демократических выборов в бывших советских республиках практически отсутствует, а уход главы государства может быть сопряжен исключительно с субъективными обстоятельствами - нездоровьем, неспособностью контролировать ситуацию в стране, усилением новых кланов в элите, - вопрос гарантий конкретному лицу превращается в проблему выживания для целого политического слоя, связавшего свои ожидания или карьерные устремления с главой режима. Не случайно первым указом, подписанным исполняющим обязанности президента Российской Федерации Владимиром Путиным сразу же после его вступления в должность, был указ о гарантиях первому президенту России Борису Ельцину. Примечательно, что официальные российские СМИ до сих пор, как правило, называют Ельцина не бывшим, а именно первым президентом России. И теперь такая же участь ожидает, судя по всему, его казахстанского коллегу.

Как это ни парадоксально, но в гарантиях своего будущего менее всего нуждаются политики, передавшие власть в ходе выборов, - и именно они их и имеют. Леонид Кравчук и Мирча Снегур, первые президенты Украины и Молдавии, проиграли выборы своим преемникам Леониду Кучме и Петру Лучинскому. И что же? Оба лидера остались в большой политике. Хотя Кравчук выступает сейчас, главным образом, как символическая фигура, но тем не менее он является одним из лидеров претендующей на роль "партии власти" Социал-демократической партии Украины (объединенной). А в момент создания нового парламентского большинства в Верховной Раде оказался его координатором. Снегур - лидер молдавской Демократической конвенции, объединившей правые и центристские партии, которая до своего раскола контролировала парламент Молдавии и формировала правительство этой бывшей советской республики... И это при том, что и на Украине, и в Молдавии приняты законы, регулирующие будущее отставных президентов...

Данная статья не ставит перед собой задачу выяснить, потеряли ли Кравчук и Снегур власть в результате демократического волеизъявления или в связи с тем, что большая и влиятельнейшая часть элиты группировалась вокруг новых лидеров. Однако нетрудно заметить, что команда Леонида Кучмы, недавно переизбранного на второй срок, уже сейчас приступила к рассмотрению вопроса о гарантиях президенту Украины в случае его отставки. Речь, разумеется, идет о гарантиях сугубо индивидуальных. Так что среди рассматриваемых вариантов - и своевременная передача власти лояльному преемнику по российскому образцу, и даже возможность таких конституционных изменений, которые позволили бы украинскому президенту баллотироваться на третий срок. За переизбрание на следующий срок сейчас активно борется и президент Молдавии Петр Лучинский, и его победа или поражение обещают стать испытанием на прочность всей молдавской политической элиты (как это, кстати, было в украинском случае).

Но это в странах, где некие зачатки демократических процессов присутствуют хотя бы в демонстрационном виде. У Нурсултана Назарбаева, Сапармурада Ниязова, Ислама Каримова, Гейдара Алиева, Эдуарда Шеварднадзе могут быть только преемники, одобренные ими же, - или никаких! По разным причинам, конечно: не очень похожи сами политики (хотя все они и были в разное время членами политбюро ЦК КПСС), не очень похожи созданные ими режимы, - но каждый из них воспринимается собственной элитой как гарант ее стабильности. Ниязов решил проблему просто, с присущей только ему откровенностью в подходах: он - пожизненный президент Туркмении. Назарбаев решил перестраховаться Законом о первом президенте. Алиев старается создать "арабские" условия наследования власти, укрепляя позиции собственного сына в качестве возможного преемника. Шеварднадзе, скорее всего, пойдет по пути поиска лояльного преемника и обеспечения гарантий своего будущего. К этой же группе лидеров начинает примыкать и киргиз Аскар Акаев, в последнее время практически ликвидировавший возможности потери собственной власти. Режим Акаева как режим элитной стабильности только строится, но я позволю себе предположить, что близость Бишкека и Астаны заставит киргизского лидера воспользоваться казахстанским опытом.

С Лукашенко дело обстоит сложнее. Он - не гарант стабильности для своей элиты и с каждым днем все больше зависит от Москвы. Но Кремлю нужна Белоруссия, с которой обсуждаются принципиальные вопросы внешней политики - не в смысле консультаций, а чтобы Минск учитывал пожелания Москвы и соответствующим образом выступал, голосовал, реагировал. И не нужна Белоруссия, за экономический крах которой ему пришлось бы отвечать. Белоруссия, экономику которой нельзя милостиво подарить кому-нибудь из лояльных олигархов. Белоруссия, в которой неспособное к управлению руководство пытается переживать собственные кризисы, вцепившись в "старшего брата" мертвой хваткой... А самому Александру Лукашенко больше нечем шантажировать Москву. Он не появится на российской политической арене - разве что в роли руководителя минского "Единства", да и то ненадолго - серьезные организации не любят непредсказуемых, любящих покрасоваться вожаков. Ему не пугать Кремль поездками по регионам и фрондерством местных руководителей. У без пяти минут несенаторов сегодня хватает забот и без Лукашенко. Так что Лукашенко следует либо согласиться с той ролью, которая объективно вытекает из новых российских представлений о внешней политике страны, либо вопрос преемственности власти в Белоруссии окажется одним из вопросов, решаемых новым российским руководством.

И наконец, режимы, элитной стабильностью не отличающиеся, - Таджикистан и Армения. В этих странах консолидированные элиты пока что отсутствуют, а следовательно, и президенты не могут чувствовать себя в безопасности, не могут быть уверенными в своем будущем. Правда, Эмомали Рахмонов предпринимает усилия по консолидации элиты вокруг себя, идя нередко на уступки противоборствующим группировкам и превращаясь в гаранта их сосуществования. А Роберт Кочарян старается сохранить в армянской политике своих сторонников и маргинализовать противников (что в армянских условиях вряд ли возможно). Но тем не менее и в Душанбе, и в Ереване решают вопрос укрепления самой власти, а не обеспечения спокойного безвластия┘

Бывшие советские республики традиционно оглядываются на Москву. Отставка Ельцина стала мощным стимулом для поиска ответа на вопрос "Есть ли жизнь после власти?". И то, как на него будут отвечать, во многом определит развитие политических процессов на постсоветском пространстве.