Через два года после вторжения НАТО в Косово на Западе все более скептично оценивают итоги этой операции. Крики "ура" по поводу победы давно умолкли. Морализаторский пафос иссяк. Перспектива дальнейшего втягивания в конфликт никого не радует. Призывы активнее помочь угнетаемым - албанцам - в борьбе с угнетателями - сербами - почти не звучат. Впрочем, на помощь сербам против албанских сепаратистов тоже никто не рвется. Переход от миссионерского запала к усталой растерянности в косовских делах характерен для Запада в целом. Но особенно показателен он в Германии, стране, сыгравшей в нынешнем конфликте на Балканах знаковую роль.

В 1991 году дезинтеграция "большой" Югославии была, как катализатором, ускорена шагом ФРГ, первой в мире признавшей - fait accompli, по свершившемуся факту - независимость сперва Словении, а затем Хорватии и Боснии-Герцеговины. Не поспеши тогдашний канцлер Гельмут Коль и его министр иностранных дел Ганс-Дитрих Геншер хоронить СФРЮ, ее республики, возможно, смогли бы, сдерживаемые былой центростремительной инерцией, договориться хотя бы о "разводе без скандала".

Но Коль и Геншер торопились. Поначалу их политику мало кто разделял. Наиболее осторожную позицию по Югославии занимали французы. Президент Франсуа Миттеран напоминал о нерешенной проблеме границ и призывал к взвешенному, согласованному всеми сторонами подходу. Между строк он не раз давал понять, что СФРЮ являлась далеко не худшей альтернативой кровавым балканским междоусобицам, предшествовавшим ей и грозившим возобновиться (что вскоре и произошло) с ее распадом.

Тем не менее Германия стояла на своем. У ее соседей перевесили стратегические интересы. Создание Европейского Союза было для них важнее, чем сохранение Югославской Федерации. Яснее других это выразил министр иностранных дел Франции Ролан Дюма - "Распад Югославии - это драма, распад Европейского Союза был бы катастрофой". В итоге все западноевропейские союзники последовали - ради мира в доме - немецким инициативам, фактически взорвавшим Югославию.

Объясняя свои действия, Гельмут Коль говорил о праве наций на самоопределение и ссылался на немецкую общественность, настойчиво требовавшую признать суверенитет Хорватии, Словении и Боснии-Герцеговины.

Презумпция виновности

Население Германии, действительно, было настроено прохорватски, пробоснийски и антисербски. Чуть позже - с началом боев на Балканах - это позиционирование было перенято всей Западной Европой. Еще позднее ту же схему усвоили США, сперва почти не замечавшие балканский конфликт.

В начале 90-х годов все стороны конфликта воевали без правил. Новые национальные государства в регионе только формировались, не отличаясь друг от друга уровнем отсутствия демократии. Их лидеры вышли из правившего в СФРЮ класса и обладали присущей ему авторитарно-клановой ментальностью. Туджман в Хорватии - равно как и Изетбегович в Боснии-Герцеговине - должен был бы казаться стороннему западноевропейскому наблюдателю ничем не лучше Милошевича в "остаточной" Югославии, состоявшей теперь только из Сербии и Черногории.

Вышло по-другому. Наблюдатель в Европе не остался сторонним. Он стал сопереживать, болеть, как на гладиаторских боях, против сербов за хорватов и мусульман. Ответ на вопрос "почему?" не получается однозначным. Российские эксперты обычно перескакивают ступень, объясняя интервенцию НАТО мондиалистскими, менторскими амбициями Запада. Но ведь возможность приложения их к Сербии скорее явилась следствием вынесенного ей с самого начала обвинительного приговора.

Являясь в глазах западных европейцев стержневой нацией СФРЮ, сербы более всего пострадали от ее распада, внезапно и не по своей воле оказавшись на территориях чужих и неприязненно настроенных государств - Хорватии, Словении и Боснии-Герцеговины. Попытки этих сербов добиться автономии вызвали обоюдное насилие и задели важные струны души сентиментального западного обывателя. В нем включился некий ригористический императив, различитель, который отнес сербов к империи, подавляющей свободолюбивые меньшинства, а всех остальных балканцев, соответственно, к борцам против несправедливых поработителей.

Вот как разъясняет ситуацию применительно к событиям в Косово известный политолог из Академии бундесвера в Гамбурге Аугуст Прадетто:

Албанцы были беженцами. Сербия, напротив, располагала, как крупнейшая держава в регионе, потенциалом, позволявшем ей иметь преимущество в войне, которую вели словенцы, хорваты, боснийцы, албанцы, македонцы и сербы за территориальный передел в распавшейся Югославии. Сербия располагала самым обширным арсеналом разрушения и превратилась поэтому в глазах Запада в "большего" агрессора¹.

Итак, кто больше, тот и виноват. В отношении Сербии сработал стереотип: "большинство в многонациональном сообществе = имперский народ = стремление к доминированию = подавление индивидуальности и меньшинств = плохо". Преодолеть этот самовнушенный стереотип так же сложно, как бежать в гору. Сербским специалистам по международному пиару - как, кстати, позднее российским в Чечне - это не удалось. На уровне коллективного бессознательного - причем задолго до того, как пропагандисты НАТО с беспощадной эффективностью замотивировали войну в Косово - Западная Европа осудила сербов и оправдала их противников.

Германия выступила "застрельщиком" в этом эмоциональном процессе, оставлявшем нерешенными и даже почти не поставленными множество важных вопросов, например: "Как отразится на стратегической стабильности Балкан разрушение Югославии и создание большого числа новых государств?"; "Есть ли смысл в создании столь нежизнеспособных западных протекторатов, как Босния-Герцеговина и Косово?"; "Какие долгосрочные последствия может принести вмешательство Запада в пользу одной из сторон и его военное присутствие в регионе?".

Ответов не было. Тем не менее уровень противостояния общей оценке конфликта на Балканах был в Германии 90-х годов крайне низок. Начало натовской агрессии в Косово, казалось, могло изменить такое положение вещей. Действительно, одно дело наблюдать за конфликтом извне. Другое дело - оказаться в него вовлеченным. Одно дело - расширять собственную сферу влияния. Другое дело - угодить в кильватер политики США, проводимой в неприятном для Европы стиле "дипломатии канонерок".

Зерна лжи

Для западной политики на Балканах соображения "морали" в ту пору перестали быть самодовлеющими. На первый план все активнее и неприкрыто выходили "интересы". Более агрессивные, чем Западная Европа, США собрались замирять Косово, заодно решая стратегические задачи, как-то: демонстрация силы всем потенциально строптивым, доказательство дееспособности НАТО после конца "холодной войны", презентация новых реалий в отношениях с ООН. Все это - и в особенности отстранение ООН - было чересчур для младших европейских партнеров (за исключением Великобритании). Они подчинялись, но без энтузиазма. Канцлер Герхард Шредер нуждался - по мере ввязывания Германии в конфликт - в стабильной поддержке общественного мнения.

Для этого оказалось необходимым вбрасывать в пространство масс-медиа страны все новые сведения о сербских зверствах. Озвучивать эти сведения было поручено министру обороны Рудольфу Шарпингу. Именно он запустил в немецкое (а если посмотреть шире, то и в западное в целом) массовое сознание серию жутких страшилок о Сербии, вызывавших у домохозяек мелкую дрожь и бессонные ночи.

Шарпинг заявил, что сербские солдаты поджаривают на кострах зародыши нерожденных мусульманских младенцев, изьятые из животов матерей. Животы им вспарывали, разумеется, штыками.

Шарпинг утверждал, что эти же солдаты играют в футбол отрубленными головами албанцев.

Шарпинг оповестил мир об изощренной сербской методе взрывать албанские дома - ставя на чердаке зажженную свечку, а затем открывая в подвале газ.

Шарпинг пачками показывал на пресс-конференциях фотографии трупов якобы мирных боснийских жителей, якобы зверски убитых сербами.

Шарпинг распространил сообщения о плане "Подкова", будто бы разработанном сербскими военными для осуществления в Косово этнических чисток.

Шарпинг, как было доказано позже, полагался на россказни ангажированных албанцев либо попросту дезинформировал, очевидно считая, что цель оправдывает средства. План "Подкова", например, оказался выдумкой немецкого министерства обороны. Взрывать дома по описанному выше способу невозможно, потому что газ тяжелее воздуха и не поднимается наверх. И так далее. Но немцы, подогретые предвзятостью, верили в то, что им говорили.

Общественность оказалась полностью под влиянием информационного мейнстрима. Былой авангард немецких пацифистов - партия "зеленых" - был парализован вхождением во власть и обусловленным этим конформизмом. Молодое поколение страны выросло на американской масс-культуре и о политике не думало вообще. В итоге голос против интервенции в Косово подняла только малочисленная группа вечно фрондирующих левых интеллектуалов.

Ее типичным представителем можно назвать журналиста Юргена Эльзессера. Он первым в Германии вскрыл механику натовской пропаганды, непомерно раздувавшей сербские прегрешения, а албанские - преуменьшавшей. Согласно выводу Эльзессера, "гуманитарная катастрофа и систематические нарушения прав человека не имели места в Косово до интервенции НАТО, но стали ее следствием"².

В то же время, убедительно критикуя НАТО, Эльзессер использовал свои памфлеты для сведения счетов с немецкими левыми, которых обвинил в поголовном ренегатстве. Кроме того, он обрушился на Германию в целом, утверждая, что в стране возрождаются милитаризм и антисемитизм. Косовских албанцев он сравнил с палестинцами, а Сербию с Израилем, призвав к равной солидарности с этими странами. В условиях немецких реалий такие передержки сработали контрапродуктивно. Появление трудов Эльзессера было проигнорировано общественностью.

Разбор полетов

К тому моменту югославская армия покинула Косово. Международный воинский контингент КФОР не смог обеспечить разъединения сторон. В крае началась фаза латентной напряженности. Албанские сепаратисты провоцировали сербов, надеясь на дальнейшую поддержку Запада. При этом они открыто претендовали на треть Балкан и создали в зоне своего влияния мафиозный анклав, наподобие Чечни при Масхадове.

Такое развитие событий - вообще-то, легко поддававшееся прогнозу - встревожило стратегов НАТО. Население в их странах понемногу задавалось классическим вопросом - "За что мы, собственно, воевали?". Аналитики, более влиятельные, чем Эльзессер, стали искать ответы на этот вопрос.

Официальной версией можно считать доклад о последствиях косовского конфликта, представленный Парламентскому собранию НАТО, органу, в котором регулярно заседают делегации парламентов государств - членов альянса³. Доклад был подготовлен депутатом немецкого бундестага от социал-демократов Маркусом Меккелем и одобрен на сессии, проведенной в конце ноября 2000 года в Берлине.

Политически и человечески естественно, что российские эксперты критикуют НАТО за чрезмерное вмешательство в дела суверенной Югославии, которое обострило сербско-албанский кризис и превратилось в итоге в вооруженную акцию против сербов. Так же естественно, что западные политологи, в принципе неоппозиционные НАТО, порицают альянс совсем за другое, а именно за якобы недостаточное превентивное вмешательство, не позволившее предотвратить эскалацию конфликта.

В этом ключе рассматривает проблему и Меккель. Сперва он много говорит о нескоординированности действий разных международных организаций, пытавшихся урегулировать кризис. О том, что "некоторые европейские страны" долго не решались ограничить принципы территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела в пользу права на самоопределение и "гуманитарной интервенции в защиту прав человека". О неконструктивной роли России, будто бы слишком активно защищавшей Милошевича. О непоследовательности НАТО, много раз грозившего применением силы, но не применявшего ее, так что сербы в какой-то момент перестали воспринимать угрозы всерьез. О недостаточной масштабности провозглашенных против Сербии экономических санкций.

В водянистой вводной части доклада не подвергается сомнению главная посылка Запада: "великосербские националисты" исходно виноваты - как в распаде СФРЮ, так и в косовском конфликте, - и всякие шаги по снятию региональной напряженности могли являться только шагами, в той или иной форме направленными против Сербии. В этой связи довольно забавно звучит утверждение Меккеля, что оценка американскими дипломатами еще летом 1998 года Армии освобождения Косово (АОК) как террористической организации была воспринята Белградом как "неправильный сигнал".

Самой интересной частью доклада - во многом даже знаковой для осмысления западными политиками войны в Косово - можно считать сравнительно короткую главу под названием "О роли АОК".

Поначалу, напоминает в ней Меккель, Запад "резко осуждал как безответственные действия сербских сил безопасности, так и террористические акции АОК". Затем, по мере обострения ситуации, Запад "все более симпатизировал косово-албанским жертвам, сближаясь тем самым с АОК". Наконец, в начале 1999 года США и Великобритания однозначно приняли сторону АОК. Эта организация была, однако, - в отличие от Запада - заинтересована не в мирном решении, но в эскалации конфликта.

Следующий ключевой абзац заслуживает того, чтобы быть процитированным почти полностью:

Сербские репрессии в октябре-декабре 1998 года пошли на спад. В то же время не были предприняты (Западом. - Прим. пер.) эффективные меры по обузданию АОК, которая по-прежнему могла собирать пожертвования в США и Западной Европе, в особенности в Германии и Швейцарии, а также вербовать рекрутов и контрабандой переправлять оружие через албанскую границу. Вследствие этого, нападения АОК на сербские силы безопасности и мирных жителей в декабре 1998 года значительно участились. Новое обострение конфликта имело целью создание гуманитарного кризиса, который должен был побудить НАТО к интервенции. До сегодняшнего дня полностью не расследованное, якобы имевшее место массовое убийство (албанцев. - Прим. пер.) в деревне Рачак создало ощущение необходимости действовать, приведшее - после провала переговоров в Рамбуйе - к воздушным налетам НАТО, которых так жаждала и которых в результате добилась АОК.

"Якобы имевшее место убийство создало ощущение необходимости действовать". Сказано достаточно ясно. Меккель - а вместе с ним и Парламентское собрание НАТО - признает, что именно албанские экстремисты спровоцировали кризис и представили фальсифицированный предлог для натовского вторжения. Североатлантический альянс стал инструментом АОК, боровшейся насильственным путем за независимость Косово.

Далее по тексту доклада Меккель рисует картину этнических чисток, развернутых албанскими экстремистами в послевоенном Косово, а также упоминает о мафиозных структурах, процветающих там.

Конечно, столь резкая критика в адрес былого союзника есть во многом не что иное, как поиски "стрелочника", якобы обманувшего и подставившего Запад. Но уже само начало поисков такого "стрелочника", на которого можно было бы свалить вину, весьма симптоматично и доказывает одно - НАТО безнадежно завяз на косовском плацдарме.

Меккель фактически подтверждает это, анализируя варианты развития ситуации. Лично поддерживая предоставление Косово суверенитета, он замечает, что декларирование Западом этой цели было бы "фатальным" с точки зрения международных последствий. В то же время единственная приемлемая альтернатива, то есть интеграция края в состав Югославии на правах союзной республики, представляется автору доклада малоосуществимой.

Ситуация зависает. Уйти сейчас из Косово, не потеряв полностью свое лицо, Запад не в состоянии. Он, как констатирует Меккель, "должен настроиться на длительное гражданское и военное присутствие в регионе". Меж тем на юге Сербии множатся провокации албанских экстремистов по уже проверенной схеме - "подогревание конфликта с целью вызвать вмешательство международного сообщества". В этом положении, подводит итог автор доклада, Запад может выбирать только из набора "плохих решений с непредсказуемыми последствиями".

Видный немецкий политолог, директор Института мирных исследований при университете города Гамбурга Дитер Лутц прокомментировал доклад Меккеля так: "Впервые была официально признана ошибочность действий западных политиков в конфликте вокруг Косово"⁴.

Отрезвление

Казалось, доклад должен был вызвать бурную реакцию и привести к широкой дискуссии о целях и причинах войны. Но этого не произошло. Можно предположить, что НАТО, представшее в собственном документе не в лучшем виде, не было заинтересовано в его обсуждении масс-медиа. С другой стороны, общественное мнение, настроенное и настроившее себя против сербов, еще не было готово к переосмыслению этой позиции. Как бы то ни было, открытый документ, принятый Парламентским собранием НАТО, практически не нашел отклика в средствах массовой информации Германии.

Вполне ощутимый сдвиг в немецком отношении к конфликту наметился лишь через несколько месяцев. Зеркалом, как всегда, послужили СМИ. Сначала на первом канале телевидения АРД вышла аналитическая передача "Все началось со лжи"⁵. Проработав богатый фактический материал, ее авторы пришли к выводу - пропагандисты НАТО шли два года назад по пути "сознательных фальсификаций", фабрикуя оправдания для боевых действий против сербов.

В произнесенном с экрана не было ничего нового. Однако разоблачения того же Эльзессера, формально доступные любому, ранее игнорировались элитами, не оглашались многотиражными СМИ, не воспринимались значительным большинством населения. Еще сравнительно недавно те немногие аналитики, которые пытались критиковать АОК - вспоминает Дитер Лутц, - тут же шельмовались влиятельными немецкими журналистами как "сторонники теории заговоров" и "сербские пособники".

Инерция этого шельмования проявилась и после выхода в свет телепередачи АРД, раскритикованной флагманом немецких либералов, журналом Шпигель, за якобы предвзятость против НАТО и за ошибки в мелочах.

Но обвал ранее нерушимого медийного фронта против сербов уже начался. Комментаторы центральных газет поменяли тональность, придя к выводу, что международное сообщество совершенно не в состоянии замирить враждующие в Косово стороны. "Политики, которые заранее отмахивались от любой критики военного вмешательства НАТО и называли чушью предостережения о том, что альянс сознательно позволяет АОК втянуть себя в гражданскую войну, становятся теперь пленниками собственной стратегии", - резюмирует Берлинер Моргенпост⁶.

"Наблюдать, а не стрелять", - призывает НАТО Тагесшпигель, настоятельно советуя альянсу не предпринимать какие-либо новые операции в регионе без согласия "демократического Белграда"⁷.

А либеральнейшая из либеральных Франкфуртер альгемайне цайтунг, которая первой стала применять в репортажах из Косово не сербские, а албанские названия местных населенных пунктов, вновь вернулась к сербской топонимике, еще и употребляя по отношению к албанцам, ранее величавшимся "партизанами" или "борцами за свободу", оценочный термин "террористы".

Зная тиски политической корректности и прессинг лоббирующих общественных групп, под которым работают редакции западных СМИ, можно предположить, что речь идет о формировании немецкими элитами нового консенсуса по Косово. Причиной этого является не столько запоздалое признание не очень мудрой роли НАТО в конфликте, сколько осознание безвыходности для Запада создавшегося положения и боязнь новой, широкомасштабной войны. В ней альянсу уже не удалось бы отделаться безопасным для себя бомбометанием с больших высот.

"Западных солдат приветствовали как освободителей. Но уже вскоре они могут, как некогда сербские подразделения, оказаться в неуютной роли захватчиков. В штаб-квартире НАТО следует опасаться "северо-ирландского сценария", при котором собственные солдаты в Косово могут стать мишенями", - мрачно констатирует Франкфуртер рундшау⁸.

Такого развития событий в Германии не хотят и с каждым днем все больше нервничают. Немецкую нервозность вкупе со стремлением отмежеваться от албанцев, оказавшихся неуправляемыми, разделяют и другие страны Запада, сигнализируя "демократическому Белграду" свою готовность договориться.

Для России тактического выигрыша здесь нет. Из-за неуклюжего лавирования на Балканах она не смогла найти здесь новых союзников, а скорее лишь потеряла старых. Чтобы получить от НАТО право разобраться с Косово, Воислав Коштуница явно пойдет на далеко идущие уступки, включая выдачу Милошевича и прозападную ориентацию внешней и внутренней политики Сербии в целом.

С точки зрения стратегической, ситуация выглядит по-иному. Политика НАТО, направленная на отстранение ООН и России от кризисного урегулирования в мире, потерпела серьезную неудачу. Мобилизовать западное общественное мнение на новый "крестовый поход" в каком-либо другом регионе НАТО удалось бы уже не так легко. Углубились разногласия внутри самого НАТО - между США, стремящимися к доминированию, и их европейскими партнерами.

Россия может испытывать на этот счет чувство удовлетворения. Но для долгосрочного успеха ее внешней политики было бы недостаточным просто ждать чужих ошибок. Надо действовать, активно и опережающе защищая свои интересы на значимых геополитических осях. Только при наличии таких действий России в случае следующего кризиса не придется жаловаться, что ее опять обошли, и пассивно рассчитывать на то, что НАТО снова сядет в лужу.

Примечания:

¹ www.fr-aktuell.de/fr/spezial/kosovo/o712031.htm.

² Juergen Elsaesser. Kriegsverbrechen. Die toedlichen Luegen der Bundesregierung und ihre Opfer im Kosovo-Konflikt. - Berlin, 2000.

www.Juergen-Elsaesser.de.

³ Die Folgen des Kosovo-Konflikts und seine Auswirkungen auf Konfliktpraevention und Krisenmanagement // Generalbericht fuer die Parlamentarische Versammlung der NATO, Politischer Ausschuss.

www.nato-pa.int.

⁴ Berliner Morgenpost, 10.12.2000.

⁵ www.wdr.de/online/news/kosovoluege.

⁶ Berliner Morgenpost, 10.03.2001.

⁷ Tagesspiegel, 2.03.2001.

⁸ www.fr-aktuell.de/fr/spezial/kosovo/t2005003.htm.