![]() |
![]() |
|
![]() |
![]() |
|
|
||
![]() |
/ Издательства / Экспертиза < Вы здесь |
Петербургские тиражи Выпуск 7 ![]() Дата публикации: 30 Декабря 2004 ![]() ![]() ![]() Как и в любой уважающей себя академической организации, в Санкт-Петербургском институте истории РАН действует свое издательство. Однако это не совсем обычное ведомственное предприятие. Издательство "Нестор-история" выросло из работы над ежеквартальным журналом широкого исторического профиля, пересматривающего границы предмета и способствующего встрече разных специализаций. Традиционное понимание истории как суммы сведений о ходе развития общества здесь не отменяется, но дополняется представлением о культурной обусловленности знания о прошлом. С 2001 г. вышло в свет семь номеров (ежеквартальный ритм не соблюдается, но это, скорее, норма, чем исключение), из которых сильнее всего интригуют пятый и шестой - "Народ и власть (1-ая половина XX в.)" и "Человек и война". Основной интерес в них вызывают подборки так называемой "наивной" литературы - писем и дневников "простых" людей, настоятельно требующих от историка интервенции в поле антропологии. Все более ощутимое сближение дисциплин внутри корпуса социальных наук - очевидная примета времени. Неслучайно соучредителями журнала являются Русский центр Школы Высших социальных исследований в Париже и Высшая Антропологическая Школа в Кишиневе. Кстати, издатель журнала и примыкающей к нему библиотеки, составляющей продукцию "Нестора", своим основным бизнесом занимается в Молдавии, так что данные выходящих в Петербурге книжек включают еще и Кишинев. На данный момент имеется, опять-таки, семь томов продолжающейся серии под всеядным названием "Источники и исследования истории и культуры России и Восточной Европы". В четырех из них дана масштабная историографическая картина декабристского восстания. Это прямо связано с интересами руководства. Директор издательства Сергей Эрлих уже лет десять продвигает идею о колдовском происхождении декабристов, сбивших с толку русский народ, исконно состоящий из воинов. В книге под карнавальным заголовком "Россия колдунов" Эрлих проецирует схему устройства архаического общества ("колдун - воин - работник" по Ж.Дюмезилю) на русскую историю, в результате чего раскрывается весь чудовищный смысл русской ментальности. Так что декабрьскому восстанию и его смыслу - сакральному ли, профанному - издательство оказывает объяснимое предпочтение. В последнее время наметилось тяготение к несерийным продуктам. Если года три назад их практически не было (случайный сборник по следам конференции памяти В.С.Дякина "На пути к революционным потрясениям" не в счет), то сейчас ассортимент на глазах растет. Весьма вероятно, что издательство только начинает наращивать обороты. Отрадно, что не за счет курьезов. Кто знает, может, логотип с ликом легендарного летописца примелькается так же, как зверь Индрик у одноименных московских фольклористов. Разве что амбициозные размеры, выдающие неопытного игрока, со временем станут скромнее. Да и журнал можно издавать без закладки в виде голубой шелковой ленточки. Хотя под Новый год какая кичуха не будет хорошо смотреться... Издательство "Нестор-история": демоны прошлого
Никаких откровений в книге, разумеется, нет. Ее отчетливая чуждость любому скандалу лишь подчеркивается провоцирующей темой. "Разговоры" историков в оппозиции их письменных выступлений, казалось бы, должны быть богаты разоблачениями. Но нет, это не подчеркивание различий, не пересмотр прошлого, а свод сведений о повседневности, сохранившихся в памяти автора. Советские историки не писали за здравие и не говорили за упокой. Вернее, они делали и то, и другое, делали они и наоборот, но это совершенно не важно. Ганелин не отчитывается о своей и чужой работе, не пишет роман о себе в классических традициях (может, из-за этого изящная сага Е.Гутновой не понравилась А.Гуревичу, о чем он сам говорит в своей книге). Он перебирает сведения, группируя их по институциям, с которыми ему приходилось иметь дело. Внешне это вообще выглядит как очерки по истории ЛГУ, Библиотечного института и Ленинградского отделения институа истории (ЛОИИ) в те периоды, когда там работал автор. Фактография, представляющая огромный интерес для историка отечественной гуманитарной науки, умело разряжается то низовым, то абсурдным юмором, фольклором и "историями", или "анекдотами" в первом значении слова. Ирония - это утыканный булавками щит советского интеллектуала. "В то время как в кружке из аспирантов и молодых преподавателей, организованном Л.Н.Краснопевцевым, старались восстановить ленинизм в его первозданном виде, студенты-озорники перед экзаменами декламировали: И тут же речь идет о "сталинском капитале страха", о возобновлении репрессий после краткого хрущевского послабления, и т.д. Мысль автора часто перескакивает с одного предмета на другой, но это не выглядит недостатком. Память ведь так и работает. Тем более, если сам мемуарист с грустной улыбкой признается, что "далеко ушел от темы". Если бы не эти уходы, запоминающихся фрагментов в книге было бы меньше. Ганелин обнаруживает себя в них как одаренный рассказчик. Остроумно вспоминает он о том, как читал лекции в заводских цехах, жилконторах и районных клубах. Однажды после очередного выступления к нему подошел внушительный мужчина в кожаном пальто и произнес следующий текст:
Или - разговор, происходящий между работником партийного издательства и покровителем одного из переводчиков, осведомляющимся о ходе работы.
Кажется, в таких деталях и прячется демон или гений прошлого. Который и заставляет нас почувствовать связь с историей, не попавшей в учебники.
Кропотливая работа с доступным архивным материалом и с наличной исследовательской базой позволила автору прийти к выводу, что отпущенные и оправданные подозреваемые не должны были, по идее, избегнуть наказания, поскольку хорошо знали о деятельности тайных обществ, от которых потом отрекались или же использовали другие рычаги для самооправдания. К вопросу о таких рычагах: автор приводит со слов В.Н.Дубровина историю, в которой причиной оправдания служат родственные связи подозреваемого ("Ступай домой; внук великого Суворова не может быть изменником Отечеству...", и т.д.). Впрочем, наверняка говорить о выводах автора довольно сложно - излагает он пространно и туманно. По-видимому, так же, как принимались решения относительно его подопечных (неизбежное врастание исследователя в материал?). Решающая роль в вынесении приговора принадлежала императору и его наместнику - прокурору, чьи решения были совершенно произвольными. Подготовка государственного переворота не входила в реестр возможных правонарушений, грубо говоря, была в новинку, заставляя перекраивать картину мира, сложившуюся в русских головах, не говоря уже о русском судопроизводстве. При этом обвиняемые оказывались гораздо более мобильными в принятии решений и демонстрировали завидный прагматизм в ходе самозащиты. Что автоматически опровергает устойчивый миф о героическом поведении декабристов на процессах. Вернее, те, кого мы называем декабристами, и были, скорее всего, героями. А остальные - они на то и остальные, чтобы быть в первую очередь людьми. Мысли простые, но материал проработан титанический. Впрочем, историкам не привыкать... ![]() ![]()
|
![]() |
![]()
janl@mail.ru ![]() ![]() |
![]() |
||
![]() |
||
![]() |
||