Реконструкция выдающих памятников архитектуры в России задолго до перестройки стала восприниматься как проблема не собственно зодчества, но большой политики, и неизбежно влечет за собой скандал. Казалось бы, двух мнений быть здесь не может: тот, кто борется за неприкосновенность шедевра, может называться интеллигентом, а сторонник разбора, сноса или даже незначительной переделки есть варвар и хам. Но практика показывает, что разделение на черное и белое - не всегда лучший выход из положения. Пример Мариинского театра, вокруг которого уже полтора месяца кипят почти сериальные страсти, это доказывает как нельзя убедительнее.

Всем хорошо известно, что реставрация и реконструкция Мариинке нужны как воздух. Театр в буквальном смысле слова задыхается от недостатка репетиционных помещений, отсутствия современной техники. В прошлом году решение о реконструкции Мариинского театра было принято на уровне правительства РФ. Постановили, что это будет крупномасштабный проект, который должен охватить и сам театр, и территорию на противоположном берегу Крюкова канала, и зону от Театральной площади до архитектурного комплекса XVIII века "Новая Голландия". Он должен был единым махом избавить от проблем и выросший из своего здания театр, и Новую Голландию, которая сегодня больше всего напоминает помойку.

За работу над проектом активно принялись российские архитекторы из питерского Бюро генерального плана. Правда, сознавая свою идейную неподготовленность, они трудились лишь над концепцией развития обозначенного участка, разрабатывая правила и регламенты для будущих проектов. Предполагалось, что по окончании этих работ будет проведен международный архитектурный конкурс, который и выявит самого подходящего для Мариинского театра проектировщика. Администрация Санкт-Петербурга рассчитывала на то, что при поддержке федерального центра сможет гарантировать победителям не только достойную оплату труда, но и полноценную реализацию проекта, признанного лучшим.

Дальнейшие события теперь всем хорошо известны. Во время очередных американских гастролей художественный руководитель Мариинки Валерий Гергиев знакомится с архитектором Эриком Моссом и заказывает ему проект реконструкции своего театра. Мосс - известный калифорнийский проектировщик, один из столпов деконструктивизма, - с энтузиазмом берется за дело и уже через пару месяцев предлагает на суд россиян свои умопомрачительные эскизы. Их содержание тоже уже всеми описано: непонятные стеклянные мешки вместо ДК Первой пятилетки и 68-метровый стеклянно-кирпичный куб на слоновьих ногах в центре Новой Голландии.

Предложения Мосса совсем не так иррациональны, как может показаться на первый взгляд. От старого здания Мариинки архитектор предлагает перебросить корпус-мост через Крюков канал - к филиалу. В новом здании возникает вторая сцена, равная основной, а между ними создается пространство, готовое к любой трансформации. К новой сцене приставляются большие "карманы", над залом - ресторан, под залом - гардеробы. В отдельном корпусе размещаются декорации и подсобные помещения. Графически будущее здание выглядит как три стеклянных объема неправильной формы, небрежно положенные друг на друга рядом с кирпичной стеной. Кстати, в тех же кирпично-стеклянных тонах Мосс предлагает обновить и Новую Голландию, территория которой присоединяется к театру с помощью причудливой конструкции. Безусловно, главный камень преткновения здесь - архитектура. Не было бы столь яркой и столь чуждой нашим широтам архитектуры - не было бы и скандала. Но не стоит забывать о том, что и намерений западных инвесторов вложиться в этом проект тоже не было бы.

Больше всего на свете город Санкт-Петербург боится перемен. Известно, что с тех пор как он перестал быть Ленинградом, он ничего нового и современного в своем историческом центре не построил. Конечно, здесь можно долго говорить о кризисе отечественной архитектуры в целом, и питерской школы - в частности, но сами питерцы предпочитают озвучивать идею о сохранении подлинности своего города. Город хочет остаться музеем, невзирая на то, что в отличие, скажем, от Венеции, Санкт-Петербург - промышленный и деловой мегаполис, которому нужны инвестиции. Последние идут как раз под громкие и ультрасовременные проекты, а не под научную реставрацию памятников, которых в Питере действительно много и которые сохраняются весьма плохо.

"Парижский путь" - классический пример сохранения старого за счет беззастенчивого внедрения в городскую среду нового. Но, возможно, Санкт-Петербургу это пример не кажется убедительным, поскольку под боком совсем другой опыт - московский. Вот уж где словосочетание "современная архитектура" и впрямь стало ругательством!

Многие критики подмечают, что питерские архитекторы, которым доводилось строить в центре родного города, отлично владеют техникой копирования исторических форм. А потому стоит им доверить реконструкцию Мариинки, и по ту сторону Крюкова канала появится в прямом смысле Мариинка-2, никакой художественной ценности не представляющая. Это признает даже Олег Харченко, главный архитектор Санкт-Петербурга, всей душой желающий объявить международный закрытый конкурс на лучший проект реконструкции театра. По его мнению, участников должно быть 6-7, и из них, как минимум, две иностранные команды. Эрика Мосса он тоже собирается пригласить, правда, особо не верит в то, что американец будет переделывать свой одиозный проект. По другой информации, Мосс уже приступил к перерисовке, что-то стер на своих чертежах, а что-то спрямил - от греха подальше. Так что, возможно, американо-российская дружба во имя архитектуры еще возможна. Правда, если до организованного по всем правилам конкурса дело так и не дойдет, мы в очередной раз продемонстрируем миру собственное разгильдяйство. Уж если реконструкцию самого известного театра страны и очень известного памятника архитектуры имеет право самолично организовать Министерство по строительству, то о какой архитектурной этике может идти речь?