Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Образование < Вы здесь
Магия книжных полок
От первого лица

Дата публикации:  5 Августа 2005

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Говорят, одним из обрядов посвящения в студенты Гарвардского университета является секс в книгохранилищах библиотеки Вайденера, похожей на громадный лабиринт. Это своего рода академическая версия вступления в клуб "Mile-High".

Полагаю, секс в книгохранилищах призван высмеять царящую в библиотеке атмосферу возвышенной серьезности и пуританского целомудрия. Было время, когда Гарвард запирал "Листья травы" в отдельный ящик, дабы оберегать нравственность студентов. Тогда в Гарвард еще не принимали девушек.

Тот экземпляр "Листьев" сегодня хранится в Хоутонской библиотеке. Наиболее эротические пассажи в нем подчеркнуты и снабжены комментариями Джеймса Рассела Лоуэлла, того самого, который в свое время пообещал озабоченному родителю "держать книжку подальше от студенческих глаз".

В Гарвардском онлайновом библиотечном каталоге нет ничего, что бы указывало на важность этого экземпляра, и электронная версия всего текста - уже доступная через гипертекстовый архив Уитмена - не может поведать нам об уникальных особенностях и богатой судьбе каждой книги из собраний крупных библиотек.

Помнится, я узнал о существовании этой книги, штудируя старые карточные каталоги университета, которые тогда еще были и которые сегодня в большинстве других библиотек ликвидированы. На многих карточках были пометки, сделанные библиотекарями и учеными до ста и более лет назад.

Для справки: я никогда не занимался сексом в книгохранилищах, и - несмотря на многолетнее окучивание нескольких крупных библиотек - мне ни разу не приходилось стыдливо отводить взор, застукав кого-нибудь на месте преступления. Но я испытал в хранилищах величайших библиотек немало моментов, почти эротических по интеллектуальному накалу.

Случались моменты, когда, читая текст - самый обычный, который сегодня можно отыскать в Сети - я замечал крошечную ссылку на полях, которая заставляла меня обследовать другие книжные полки в поисках более экзотической книжки, полной неожиданных прозрений, полностью менявших мой взгляд на исследуемую проблему.

Вспоминаю, как я писал об Эдгаре Аллане По и френологии, когда нашел коробку с ненужной бумажной продукцией, не внесенной в каталог ни в каком виде, где была брошюрка с кратким изложением книги какого-то древнего психолога, который анализировал По на основании дагерротипов поэта. Я немедленно отыскал эту книгу в другом зале той же библиотеки и обнаружил в ней раздел, где автор пытался доказать, что По страдал расстройством, поразившим лишь одно полушарие его мозга и отразившимся в асимметричном строении его лица. Это было продемонстрировано на паре разделенных пополам, перекрывающих друг друга страниц, что, вероятно, не имело бы смысла в цифровом формате, если только программист не знал, что важно скопировать разнообразные виды этих страниц. Как бы то ни было, это случайное открытие - легшее в основу последующей статьи - никогда не было бы сделано, если бы не провидение да удобство книгохранилищ.

В другие разы я заводил связи в книгохранилищах на основании простого соседства, сходства корешков и гипотез ученых, подходивших к тем же стеллажам. Однажды одна полезная, важная книга упала мне на голову, словно яблоко Ньютона. Возможно, ее подбросил мне дух какого-нибудь ученого, одного из моих предшественников, которого я мог бы удостоить чести посмертно вступить в академию библиотечных призраков.

Старые книги словно напоминание о смерти. Как всякий, кто ратует за охрану памятников старины, я прихожу в ужас при виде обрывков ветхих страничек, скапливающихся в библиотечных ксероксах. Прах к праху. Они напоминают мне, что я телесен и не бессмертен. Куда отправятся библиотечные призраки вместе с тайными любовниками, когда благодаря цифровым технологиям все книги станут нематериальными и стерильными?

В чем идея этого нового носителя информации? Как понимать решение университета Техаса в Остине убрать почти все книги из студенческой библиотеки, чтобы освободить пространство для кафе, компьютерных терминалов и кушеток для отдыха? Чему такому учатся студенты в этих "учебных коммунах", что качественно лучше, чем знания, приобретенные ими в традиционных библиотеках?

Мне кажется, отсутствие книг поддерживает тенденцию считать их чем-то ненужным. Многие поступившие студенты живут в домах без книг. Многие до сих пор не прочитали ни одной книги; вместо этого они навострились бродить по Интернету и бегло просматривать информацию. Преподаватели все чаще испытывают трудности с тем, чтобы побудить студентов обсуждать печатные издания; и при этом мы еще и усложняем им доступ к таким изданиям. Электронные версии журнальных статей искать и скачивать удобно, но сподручно ли читать на компьютере роман?

Подозреваю также, что поиск книг в окружении служб питания и фланирующих ассистентов наполняет студентов опасным ощущением - одновременно и пассивности, и собственной значимости, словно они посетители модного ресторана, а не студенты, выполняющие домашнее задание. Похоже, "учебная коммуна" согласуется с потребительской моделью образования, столь знакомой всем нам: "Я заслуживаю пятерку, потому что плачу кучу денег, чтобы прийти сюда" (даже если трачу здесь все время, играя в компьютерные игры или тусуясь в новом фитнес-центре кампуса)".

Компьютерная технология - бесценное дополнение к исследованию, но она становится неэффективной, если используется как замена поиска на книжных полках вручную. В любой большой старинной библиотеке есть неведомое множество печатных изданий, которые нельзя найти в электронных каталогах. Некоторые из них были утеряны во время перехода от карточек к базам данных; другие так и не были включены в каталог.

Иногда библиотекари считают, что, если книгу не берут на читательский билет десятилетиями, значит, ею редко пользуются. Но многие книги мы просматриваем прямо в книгохранилищах, не заказывая; если этих книг не будет в свободном доступе, нам придется доставать их более сложными и трудоемкими способами. Большинство моих исследовательских открытий родилось из умения в течение десяти секунд изучить содержание стоящих рядом книг, что избавляло от траты времени и сил на изощренный план по поиску косвенных ключей к решению проблемы.

Очевидно, пути поиска информации многообразны. Компьютер помогает, однако книжные полки культивируют интуитивные книжные инстинкты. Эти инстинкты нельзя измерить, но они порождают открытия, которые рациональная структура электронных баз данных почти неизбежно губит. Это как в "Звездных войнах", когда призрак Оби-Ван Кеноби приказывает Люку Скайвокеру отключить компьютеризованную систему наведения и вместо нее "использовать Силу".

Я не луддит. Компьютерная технология необходима для моих исследований. Но я за гибридность, дополнительность и осторожное, обратимое экспериментирование. Я не хотел бы, чтобы в библиотеках - учреждениях, которые я высоко ценю, - начались радикальные преобразования, которые невозможно будет остановить.

Администраторам библиотек пришлось делать нелегкий выбор, так как цены выросли, круг их обязанностей расширился, а их бюджет не соответствовал темпам изменений. Но я не уверен, что необходимо перенимать эту модель "техно-спа" без всякой критики. Кто больше всего выиграет от этих преобразований сейчас и в будущем, если затраты на новейшие технологии и их обновление - нескончаемый процесс? Неужели эти преобразования действительно отвечают нуждам студентов? И если так, должны ли мы подчиниться их ожиданиям или попытаться привить им ростки культуры?

Увы, во многих учебных заведениях центральные кампусы отныне отводят немного пространства для книг. Но у нас находится место для кафе, тренажерных залов и ряда других удобств, пожирающих средства и пространство.

По этой причине мне сложно согласиться, что переход на цифровые технологии вызван главным образом ограниченным бюджетом и нехваткой места. Есть и деньги, и пространство. Просто дело в том, что вузы хотят отводить средства и метры под нечто другое, что предположительно сделает их более конкурентоспособными в глазах студентов, которые, возможно, заинтересованы в комфорте больше, чем в образовании.

Разве не напоминает нынешний цифровой бум панику по поводу хрупкости книг и необходимости заменить их на микрофильмы, описанную Николсоном Бейкером в работе "Двойной изгиб: библиотеки и атака на бумагу" (Random House, 2001)?

В 1999 году Бейкер попытался убедить Британскую библиотеку не продавать несколько тысяч подшивок американских газет, включая полные комплекты "Чикаго Трибьюн" и сотни чудесно иллюстрированных томов "Нью-Йорк Уорлд". В США большинство экземпляров уже было уничтожено и заменено на почти неразборчивые черно-белые микрофильмы. Экземпляры Британской библиотеки должны были разобрать из подшивок и распространять через дилеров и продавцов памятных подарков на день рождения. К счастью, Бейкер смог заполучить эти газеты и достаточно долго их продержать, чтобы университет Дюка принял решение хранить их в своей Библиотеке специальных собраний.

Я никогда не пропускаю распродажи библиотек и узнаю о прошлых распродажах из каталогов книжных дилеров. Год назад на распродаже одной районной библиотеки я приобрел первое издание "Трои" Шлимана, стоимость которой составляет около $1000. Я заплатил за нее $1. Недавно я купил у дилера за $200 бывшее библиотечное издание Индекса периодических изданий Пула. Индекс Пула - обязательное чтение американистов и мог бы стоить вдвое дешевле. Скорее всего, дилер вынес книги с библиотечной распродажи в коробке из-под ксерокса с ценником $10.

Регулярность подобных инцидентов заставляет меня думать, что многие библиотеки не так уж заботятся о деньгах (и об интеллектуальных ресурсах), которые пропадают.

В то время как поворот в сторону техно-спа, по-видимому, продолжается по всей стране, отрадно осознавать, что и обратное движение набирает обороты.

Университет Чикаго проводит крупное расширение библиотеки Регенштайн - она сосредоточит в книгохранилищах одного здания больше книг, чем любая другая библиотека Америки. По словам проректора Ричарда Сэллера, "Библиотека должна стать сердцем этого кампуса. В некоторых университетах центром является футбольное поле. У нас на первом месте книги, а не атлетика. Расширение библиотеки отражает ценности нашего учебного заведения".

Я благодарен своей альма-матер за то, что в ней был свободный доступ к книгам. Это стало основой моего образования. Книги оказались намного важнее, чем суперзвездные ученые, доступ к которым, как и к книгам из склада, находящегося не на территории кампуса, получить было непросто. В дальнейшем я буду убеждать все больше своих студентов, чтобы они ставили университеты с открытыми библиотечными фондами, расположенными в центре кампуса (такие, как Чикагский), выше других сравнительно престижных вузов с иными приоритетами.

Я написал эту колонку на компьютере в комнате, полной книг. Через пять лет у меня будет новый компьютер, для которого большая часть моего старого программного обеспечения и носителей информации уже не подойдет. Книги же по-прежнему будут здесь, и мои дети смогут их читать. И их дети тоже.


Томас Х. Бентон - псевдоним доцента английского языка в Среднезападном колледже либеральных искусств. Он пишет о проблемах университетской культуры и преподавания и ждет ваших писем по адресу careers@chronicle.com.

Источник

Перевод Анны Плисецкой


поставить закладкупоставить закладку
Предыдущие публикации:
Леонид Кацва, Поп свое, а черт свое, или Патриотизм по-русски /03.08/
Судя по тому, что 2 млн. рублей намечено затратить на производство дисков и кассет "с записями маршей и патриотических песен", патриотическое воспитание вновь предполагается вести с явным военно-патриотическим креном.
Дмитрий Мисюров, Патриотизм и славные дела /02.08/
Главный вопрос популяризации государственной символики, воспитания уважения к ней, как и главный вопрос всего патриотического воспитания, - в выявлении славных дел в отечественном прошлом, настоящем и будущем.
Сергей Волков, Было бы болото, а черти будут /29.07/
Граждан пытаются призвать к патриотичному поведению. Призвать пытается государство, и родину, отчизну при этом ловко подменяет собой. "Люби меня таким, какое я есть", - вот его логика.
Наталья Васильева, Сюрприз к юбилею /14.07/
К 250-летию МГУ вышло пособие "Философия современного естествознания", написанное группой университетских философов. Временами кажется, что ни один из авторов не окончил средней школы. Если разгул обскурантизма и дикости докатился до вуза, прежде всегда державшего марку, надеяться, похоже, не на что.
Сальваторе Калифано, Образование и наука в Италии: в санаторий или крематорий после реформ? /27.06/
Итальянская индустрия крайне непрочна, а маленьким и средним предприятиям не хватает в первую очередь научного прогнозирования. Для академических ученых, зарабатывающих в Италии очень мало, переход в другую сферу - промышленность или бизнес - практически нереален.
предыдущая в начало  
Томас Х. Бентон
Томас Х.
БЕНТОН

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Образование' на Subscribe.ru