Must People Lie? Yes, Absolutely. Or is that a Lie? (Должны ли мы лгать? Разумеется. Но что есть ложь?) Edward Rothstein (Эдвард Ротштайн) The New York Times

Эти вопросы всегда занимали лучшие умы человечества. Автор статьи, приуроченной к публикации двух новых книг о лжи, рассматривает проблему вранья в культурно-философской перспективе. Неизбежность лжи признает большинство мыслителей, но если одни (как Блаженный Августин или Кант) категорически считают ее злом, то другие (вроде Ницше или Гете) не склонны к такому однозначному толкованию, упирая на то, что обман есть неотъемлемое свойство человеческой натуры (да и не только человеческой: взять хоть тех же хамелеонов). Сам автор, по-видимому, больше склонен доверять философам второй категории: статья проиллюстрирована фотографией графа Льва Николаевича Толстого в крестьянской шапке и зипуне. Для читателя наглядный пример: самые убедительные декларации про "жизнь не по лжи" - еще не гарантия того, что их автор умеет избежать самообмана.

Цитата: "Чем пристальнее вглядываешься в ложь, тем более сильное впечатление она на вас производит. Что неудивительно, ведь ложь - это, в сущности, акт искусства. Монтень однажды сказал, что истина имеет только "одно лицо", в то время как нечто "обратное истине" - вымышленная история, искажение и сокрытие истины - имеет "сотни тысяч лиц и занимает бесконечное пространство". Это пространство есть пространство художественного творчества".

Too hot to handle (Слишком скользкая тема) Anthony Giardina (Энтони Джардина) San Francisco Chronicle

То, что американцы преодолели предрассудки прошлого во имя свободы личности - миф. Взять хоть пресловутый гомосексуализм. Пускай геи навязчиво демонстрируют свою любовь на каждом углу - общество от этого не станет терпимее. Страна все равно делится на два лагеря - "стрейтов" и "не-стрейтов". А результат легализации гомосексуализма получился довольно печальный: некоторые сферы профессиональной деятельности оказались окончательно отданы на откуп "голубым", на которых "нормальные" все равно смотрят косо. Зато теперь мальчик с артистическими способностями стесняется пойти в драмкружок, потому что там "все педики", и актер-гетеросексуал, задумывающейся о своей репутации, будет долго мучиться, стоит ли принимать участие в бродвейской постановке. Агрессивно рекламировать гейскую культуру - пожалуйста, нет проблем. А проблема вот где: у каждого "нормального" мужчины, как правило, был в жизни гомосексуальный опыт, но все стесняются признаться, что сексуальность - более сложная и тонкая вещь, чем ужимки записных геев. Это и есть табу, пытается доказать автор статьи (к слову сказать, гетеросексуал), написавший про это целый роман.

Цитата: "Сколько бы меня ни хвалили за смелость, должен признаться, что в тот день, когда статья о моей книге (с моим большим фото) появилась в разделе книжных обозрений нашей газеты, мне довелось испытать неприятные чувства. Проходя по своей улице и привычно здороваясь с продавцом из местной лавки, почтальоном и своим соседом-клерком, я вдруг почувствовал, что стал для них чужаком. Разумеется, все они здоровались со мной, приветливо кивали и улыбались, но все же я безошибочно почувствовал утрату чего-то такого, что делает жизнь многих из нас намного проще".

"Crrr-itic!" ("Кррр-ритик!") Martin Bernheimer (Мартин Бернхаймер) Andante

Это слово давно стало ругательством. Публика не любит критиков за то, что они "самые умные", а объекты критики - и объяснять не надо, за что. Автор статьи - музыкальный критик со стажем и лауреат Пулитцеровской премии - выступает в защиту своего сословия. Во-первых, многие музыкальные критики, кроме писания статей, могут еще и вполне прилично музицировать. Во-вторых, их работа состоит не в том, чтобы музицировать, а как раз в том, чтобы писать статьи. В-третьих, каждый критик имеет право на свою собственную точку зрения, то есть на субъективность. А вечная погоня некоторых критиконенавистников за некой призрачной "объективностью" - занятие совершенно бессмысленное и даже вредное. Потому что никакой объективности нет.

Цитата: "В антракте концерта ко мне иногда подходят слушатели. "Если вы в самом деле так умны, так талантливы и так прекрасно во всем разбираетесь, - неизменно начинают они свою речь, предваряя ее насмешливой ухмылкой, - почему же мы никогда не видим вас на сцене? Почему бы вам самому не встать за дирижерский пульт или не сыграть нам что-нибудь на скрипке?" Этот вопрос до сих пор заставляет меня испытать легкий ужас. Хотя я уже давно научился на него отвечать. "Для того, чтобы понять, что яйцо протухло, - повторяю я в этих случаях одну и ту же банальную фразу, - совсем не обязательно уметь его высиживать".

How to Tell a Bad Movie From a Truly Bad Movie (Как отличить плохое кино от реально плохого кино) Franz Lidz, Steve Rushin (Франц Лидз, Стив Рашин) The New York Times

Очень просто. Обычное плохое кино ни на что не претендует. Оно может быть глупым, пошлым, безвкусным, примитивным - в общем, каким угодно, но только не претенциозным. По-настоящему плохой фильм - это фильм, который всем своим видом показывает, что хочет научить вас жизни. Величавая серьезность, нарочитое глубокомыслие, мессианские интонации, а главное - отсутствие чувства юмора, - вот верные признаки реально плохого кино, считают авторы статьи, в которой с едкой иронией проанализирована американская кинопродукция последних как минимум десяти лет.

Цитата: "Гладиатор", который представляет собой просто коллаж из эпических клише, получился еще ничего только потому, что все участники съемок прекрасно понимали, какое кино они снимают, - говорит один высокопоставленный чиновник из Warner Brothers, по вполне понятным причинам не пожелавший обнародовать своего имени. - А фильм "Спасти рядового Райана", набор клише из фильмов про войну, продержался на плаву исключительно благодаря Спилбергу, который то и дело повторял, что этот фильм должен положить конец всем войнам".

PBS's "Art Under The Radar": Smug Signals ("Локатор искусства": неуловимый сигнал) Megan Rosenfeld (Меган Розенфельд) Washington Post

Традиционное, классическое искусство снова входит в моду. Грядет Новый Традиционализм. К такому выводу пришел известный телеведущий с общеамериканского некоммерческого образовательного канала PBS Бен Уоттенберг. Для своей специальной программы "Локатор искусства" шоумен взял множество интервью у искусствоведов, критиков и художников, поэтов и прочих творческих личностей, на мнение которых и опирается. В последнее время все популярнее становится музыка с мелодией, стихи с рифмами и картины, на которых изображено что-нибудь понятное. Эта тенденция, полагает Уоттенберг, представляет собой естественную реакцию на искусство авангарда, по преимуществу пронизанное пафосом разрушения и безверия. Автор статьи в Washington Post полемизирует с тележурналистом, доказывая, что его теория, вполне симпатичная на первый взгляд, имеет множество прорех. Во-первых, большинство новых традиционалистов почему-то не сходятся в своих представлениях о прекрасном. Во-вторых, эти представления пока, увы, не совпадают с представлениями публики, которая только-только научилась любить авангард и очень этому рада. В третьих, далеко не все виды искусства охвачены новым традиционализмом: современный драматический театр, опера и балет, к примеру, что-то не очень поспешают в ряды "дерьергардистов".

Цитата: "Короче говоря, свидетельства того, что Новый Традиционализм охватил мир искусства или что он представляет собой нечто большее, чем просто любопытный феномен, существующий среди многообразия форм современной художественной жизни, малоубедительны".