Вчера, 27 марта, в Международный день театра, включаю телевизор - новости послушать, а там во весь экран - харизма министра образования говорит, что будет применять "меры наказательного характера" к тем, кто плохо говорит по-русски, кто неверно "употребляет русский язык". "Интересно, - думаю я, помешивая ложечкой сахар в чашечке, - с кого начнут?"

К вечеру "употреблять" русский язык перестали, начали "использовать" - в новостийных лентах заявления министра поправили, видимо, те самые корректоры, на отсутствие которых сетовал министр. Хотя, может быть, это сделали редакторы - об их существовании г-ну Филиппову то ли неизвестно, то ли он и впрямь считает, что говорить по-русски и ставить запятые суть одно и то же.

Что же все-таки случилось? Так уж совпало, что в День театра заседал Совет по русскому языку при правительстве России, и коллегия Минобразования РФ утвердила годовой план мероприятий по программе "Русский язык".

Как делили деньги

На коллегии министерства решали, как потратить деньги, выделенные на эту программу - 12 миллионов рублей в этом году, всего до 2005 года будет израсходовано 80 миллионов рублей. Расходовать их будут так: треть годового бюджета программы - 4 миллиона - потратят на популяризацию русского языка за границей, будут проводить симпозиумы и олимпиады. На телевизионную и радиопропаганду Министерство выделяет 1 млн. рублей, еще 1 млн. - на "экспериментальное языковое образование в национальных школах" (это, читай, завуалированная пропаганда "великого и могучего"); полмиллиона пойдет на "разработку гибких моделей обучения русскому языку как иностранному", 800 тысяч пожертвовано на "повышение квалификации преподавателей русского языка как иностранного из числа граждан зарубежных стран". Принятие нового свода правил орфографии и пунктуации обойдется в 100 тысяч рублей, а на "разработку квалификационных требований по использованию русского языка госслужащими" государство выделило 140 тысяч рублей.

Цифра - вещь все-таки удивительная, к словам мы относимся совсем не так, как к цифрам. Словам мы можем верить или не верить, они могут быть для нас убедительными или не очень, с цифрами же не поспоришь. Подумать только: всех пишущих по-русски переучить заново грамотно писать стоит сто тысяч, а чиновников пользоваться русским языком - почти в полтора раза больше. У нас чиновников больше, чем грамотных людей? Или у нас чиновники столь безграмотны, что на их образование денег нужно больше? Правда, на распространение русского языка за пределами государства, говорящего по-русски, денег выделяется в 50 раз больше... Тогда почему же штрафовать будут нас, а не тех, на кого столько денег потрачено? Не подумайте, что я против того, чтобы в Бразилии по-русски говорили. Представляете: карнавал, танцоры разных школ состязаются в исполнении самбы и напевают "Калинку-малинку". Согласитесь, в этом есть некоторая изюминка. Так что пропагандировать, конечно же, нужно, равно как и преподавателей русского языка из числа зарубежных граждан тоже учить нужно. Только вот как быть со своими, здешними, местными преподавателями, которые заодно еще и носителями языка являются, а говорят и пишут на родном своем языке так, что другим носителям - хоть в крик кричи. То в тестах напишут, что хотят проверить уровень зрительского внимания испытуемого, то сообщат, что "главный параметр, определяющий использование функциональных стилей, в этих условиях - основная задача речевого воздействия" ¹ или что "и учитель, и ученик пользуются в большей или меньшей мере языком внешнего вида, когда говорят". ² Эти примеры - из пособия для будущих учителей, так их учат говорить по-русски с учениками. Я не против таких пособий, иногда они даже полезны - почитаешь, посмеешься, настроение улучшится. Очень продуктивно можно их использовать в курсе литературного редактирования - прекрасное практическое задание для студентов: отредактировать 134 страницы текста. Не знаю только, можно ли их использовать по прямому назначению. Так вот: если у наших учителей проблемы с родным языком, может, деньги на их подготовку тратить нужно?

Правда, деньги на то, чтобы обучать русских русскому, министерство все-таки выделило - около 50 тыс. рублей пойдет на разработку специальных пособий для работников СМИ. Если журналисты, проштудировав эти пособия, не перестанут делать ошибки в родном языке, их станут штрафовать.

Двести слов для чиновника

Увы, в бюджете пока не нашлось средств на издание словаря из двухсот слов, который готовят для депутатов и чиновников сотрудники Санкт-Петербургского университета. "Нам сказали - сделайте словарь на двести слов, но это ведь мало!" - пожаловалась ректор СПбГУ Людмила Вербицкая.

"Некоторым членам правительства, как людоедке Эллочке, хватает и двухсот слов, - откликнулся министр Филиппов. - Для остальных делайте пятьсот!"

Владимир Михайлович то ли льстит Элочке (она вполне обходилась тридцатью), то ли не любит чиновников - почему им двести слов, а остальным - пятьсот? Кстати, как специалист по детской речи, ответственно заявляю: к концу второго года жизни словарный запас нормально развивающегося ребенка - как минимум сто слов, к концу третьего - больше двухсот. Словарный запас среднего взрослого носителя языка - от трех до пяти тысяч слов. Попутно замечу, что туристический разговорник содержит примерно двести наиболее расхожих фраз! Интересно, какими двумястами словами будут обходиться чиновники и кто за них фразы будет строить? А какие пятьсот следует употреблять остальным? Хотелось бы все-таки знать, какие слова рекомендуют произносить коллеги-лингвисты из Санкт-Петербургского университета.

Знать это нам действительно нужно всем, ведь г-н Филиппов не зря говорил о "наказательных" мерах - штрафовать будут, как во Франции. Там за неправильное использование французского языка для физических лиц предусмотрен штраф в 1000 евро, для юридических - в 5000 евро. Правда, пока министр не сказал, что будет считаться неправильным употреблением языка, предложил подождать до мая, когда Совет соберется еще раз и решит, что такое "хорошо" и что такое "плохо".

Чуть больше года назад я, ерничая, задавала вопрос: где срок мотать будем? Теперь же думаю, что не таким уж и ерническим был тот вопрос. Сейчас актуальнее, конечно же, спросить: почем платить будем? А главное - кому?

А может, главный вопрос - за что? И кто нас будет штрафовать?

Видно, грибоедовское "А судьи - кто" становится извечным русским вопросом. Хотя есть и еще "Какой ценой купил он право?" - цитата заканчивается ровно этим, весь текст вспоминать не рекомендуется. Хотя об одном русском ментальном стереотипе поговорить хочется: пока не понятно, что такое ошибка или неправильность в использовании языка, пока не разработан механизм оценки, не определен состав "языкового трибунала", то есть не определены все неизвестные в данной задачке, зато уже известен ответ - "наказательные" меры (кстати, по-русски это называется штрафами или штрафными санкциями). В русской чиновничьей ментальности есть лишь одна культурная константа - наказание.

Но ведь в доме повешенного не следует говорить о веревке. Равно как не следует штрафовать больного за то, что болен. Его обычно лечат, а не облагают штрафами. Почему же в обществе, которое больно дислексией, в обществе, где люди слабо, плохо владеют родным языком и испытывают явные трудности при словесном выражении своих мыслей, где в течение десяти-пятнадцати лет литературными признавались лишь те произведения, чьи авторы считают себя певцами "говна и гноя", где министр образования говорит "чисто конкретно", где учителя боятся задавать детям писать сочинения и владение родным языком оценивается по умению вставить нужную цифру в соответствующую клеточку, - болезнь "безъязыкости" предлагают вылечить лишь корректорскими усилиями и угрозами?

В защиту живого слова

Накануне Дня театра, который у нас был отмечен представлением "Даешь чистоту родного языка", на канале РТР отмечали юбилей известного режиссера. Поздравить его пришел известный ныне телеведущий и попытался рассказать анекдот: "Две старушки пришли в гости к Мане. Маня налИла им чаю". - "НалилА", - автоматически поправил режиссер. - "Ну я же лингвист", - сказал извиняющимся тоном телеведущий. Эта теле-театральная мини-дискуссия о языковой правильности, согласитесь, наводит на размышления... Да не надо размышлять, надо просто нормально учить родному языку в школе, в институте, учиться ему всю жизнь, нужны нормальные учебники и словари, не три, как планирует г-н министр, а пять или тридцать, нужны хорошие словари, нужны хорошие, владеющие русским языком учителя словесности. Вряд ли кто будет спорить с таким тезисом: в орфографическом словаре не должно быть ошибок. Само собой разумеется. Само-то собой, но они есть! Предписывающие нормы должны быть ясными и четкими - спору нет, скажет читатель и будет неправ. Берем Орфоэпический словарь (словарь правильностей, он учит правильно произносить, рекомендует, какие слова и когда следует употреблять) и видим, что колли (шотландская овчарка) может употребляться только в мужском и среднем роде. Один хозяин говорит "у меня рыжий колли" - и вы понимаете, что у него кобель (не знаю, не лучше ли сказать самец колли?). А если второй скажет "у меня черное колли" - что это будет означать? Так что требование внятных предписывающих норм - не только уместно, но и насущно.

Можно, конечно, вносить в Думу и обсуждать в каком-то чтении законопроект "О русском языке как государственном языке Российской Федерации", ведь его цель - "разграничить полномочия между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации". Это политический документ - он о разграничении власти над языком на федеральную и местную. Но ведь не только власть владеет языком, простой гражданин тоже имеет языковую собственность. И имеет право на владение родным языком. Его только нужно научить этим правом пользоваться. Задача же Министерства образования - не штрафовать, а учить, это явствует из его названия.

Примечания:

¹ Ладыженская Т.А. Устная речь как средство и предмет обучения. Учебное пособие. М., "Флинта"- "Наука", 1998, с.19

² Там же, с. 29