 |
      |
 |
|
|
|
|
|
||
|
||
| / Круг чтения / Новости < Вы здесь |
|
Толстые и Достоевские Дата публикации: 30 Мая 2001  получить по E-mail версия для печати
- Что у вас с лицом? Ужинал я недавно в "Астории". Но не в московской, а в питерской. И не с целью поимки пресловутого Фокса, а по сугубо литературному поводу. Повод этот - вручение премии под названием "Национальный бестселлер". Я решил присутствовать из снобизма. Посмотреть на Ирину Хакамаду, председательствующую в жюри, и узнать, насколько повысился рейтинг писателя Лимонова с тех пор, как он сел в тюрьму. Плюнуть с Аничкова моста в бурные воды и познакомиться с людьми, которые заведуют литературным успехом. Выяснилось, что это очень серьезные люди. Литература вообще штука серьезная. Особенно когда речь идет о деньгах. Нет, естественно, ничего дурного в финансовом процветании. Марсель Пруст и Лев Толстой были людьми небедными, это известно каждому. Талант - настолько неопределенная вещь, что лично я радуюсь любому внятному критерию. И если нет других вариантов, то пусть критерием служат деньги и тиражи. А то в отсутствие критериев происходят курьезные случаи. Так, рассказывают характерную историю о критике Павле Басинском и писателе Павлове по имени Олег. Чтобы эти уважаемые деятели не обижались, скажу, что речь идет об условном критике и условном Олеге. А то еще в суд подадут. Так вот, Павлов с Басинским ездили по провинции с литературными лекциями. То ли в Рыбинск, то ли в Саратов. Это совсем неважно. Поселили их в гостинице, где критик с писателем весь вечер мрачно выпивали, беседуя о судьбах русской литературы. А наутро рассказывали об актуальной прозе студенткам местного педучилища. Рассказывал собственно Басинский, а Павлов спал, нежно прильнув физиономией к парте. В самый разгар лекции с задних рядов встала хрупкая девушка, типичная муза, и робко спросила: "Скажите, а есть у нас сейчас Толстые и Достоевские?" "Есть!!!" - закричал хриплым голосом Павлов, опрокидывая парту и стул. И через секунду добавил, подумав: "И Толстые, и Достоевские..." Каждый понимает, что решения жюри произвольны. Не из-за злого умысла, а потому что объективных оценок в литературе нет и не может быть. Высоцкого и Пелевина можно сравнивать лишь по шкале Рихтера. Это дело физиков, а не критиков и обычных людей, читающих книжки в метро. Точному статистическому подсчету поддается только объем продаж. И чтобы выбрать бестселлер, надо всего лишь достать книжные рейтинги и посмотреть, кто лидирует. Однако у новой премии задумка более изощренная: выявить тексты, которые способны вызвать массовый интерес, но при этом не выходят за рамки литературы. Не Розанова с Джойсом, но и не потенциальные покетбуки, а нечто вроде Пелевина и Виктора Ерофеева. Для этого из нескольких десятков романов, в том числе неизданных, было отобрано шесть. Каждый из шести имел шанс сорвать банк в $7000 и быть изданным гигантским по теперешним временам тиражом - пятьдесят тысяч. Плюс ко всему организаторы обещали победителю раскрутку в прессе и вообще планировали направить литературу в нужную сторону. То есть туда, где ее читают и покупают. Этот грандиозный замысел, на мой взгляд, осуществить практически невозможно. Ведь изменить вкусы публики не проще, чем сделать вегетарианца из людоеда. Хотя бывали и такие курьезные случаи. Даже если очень верить в волшебную силу пиара, трудно представить, что книга может стать лучше после того, как о ней сто раз напишут в газете или журнале. Думаю, легче сочинить действительно хорошую книгу, чем убедить массы покупать то, что им не по кайфу... В связи с этим вспоминается такая история. Мой друг писатель К. долгое время публиковался в культовом светском еженедельнике и получал высокие гонорары. Все было хорошо, пока редакция не заявила, что тексты К. будут теперь подписываться фамилией Панасюк. На вопрос К., кто такой Панасюк и чем не устраивает редакцию его собственная фамилия, ответ был такой:
Новые имена, на которые сделал ставку "Национальный бестселлер", не так уж суперновы. Судите сами: Проханов, Лимонов, Болмат, Быков, Сорокин, Юзефович - все они, кроме Сергея Болмата, давно и основательно засвечены. На других и не будет спроса. Ведь книжный бизнес - это, прежде всего, имя, известность. Ну и, конечно, тексты. Имя плюс текст требует короткого комментария. 1. Александра Проханова в советские годы прозвали "соловьем Генштаба" за готовность воспевать все генеральное и штабное. Сейчас он возглавляет коммерчески успешный орган с оптимистическим названием "Завтра". В ожидании светлого "завтра" им написано немало книг. В том числе "Идущие в ночи", потенциальный бестселлер. Речь в нем, как и в предыдущем прохановском романе, идет о чеченской войне. Не вызывает сомнения, что среди красных разных оттенков есть писатели крупные, значительные (те же Астафьев с Распутиным), но последний текст Проханова имел бы шансы стать бестселлером, если б премия вручалась в далекие пятидесятые годы. Какую ультрасовременную тему ни возьми, но если писать о ней в позднесталинском духе и соответствующим языком, можно рассчитывать на популярность лишь среди единомышленников. Их, впрочем, хватает. Ведь если судить по тиражу газеты "Завтра", Проханов - писатель хоть и дешевый, но кассовый. 2. Каждая книга Владимира Сорокина убеждает в том, что он ненавидит читателя. Зато у него хорошие отношения с критикой. Ни одна статья о Сорокине не обходится без слова "культовый", как будто оно несет какую-то информацию. Главное, что привлекает в этом писателе - умение бесстрастно шутить. Правда, у Сорокина своеобразные шутки. Так, в книге "Пир" один герой просит у другого руки его дочери, они приносят пилу и отпиливают дочери руку. Если вдуматься, это смешно, хотя и своеобразно. Но я уже давно отсмеялся, а описание этой садистской операции все еще продолжается. Оно, если не ошибаюсь, занимает страниц пятнадцать. Эдакий Тарантино... 3. Дмитрий Быков за последние годы выпустил несколько полновесных стихотворных сборников, не считая ошеломляющего количества статей в периодике и перманентного присутствия на телеэкране. Как известно, много хорошо не бывает. Но на Быкова, видимо, действуют иные законы, чем на остальных пишущих. "Оправдание", его первый большой текст, меньше всего походит на невнятную прозу поэта или лишенный страсти роман журналиста, находящегося в рабской зависимости от излагаемой фактуры. Довольно иезуитским способом доказывает Быков невозможность оправдать террор с помощью ницшеанства. Настолько иезуитским, что на каком-то этапе начинаешь верить в возможность этого оправдания. У Быкова, что называется, "роман с идеями". Именно его "Известия" назвали самым вероятным претендентом на премию. Не на эту, так на какую-нибудь другую. 4. Сергей Болмат, сорокалетний человек из Кельна, сочинил очень поэтичную книгу "Сами по себе" о том, как трудно жить молодому человеку в мире мобильных телефонов и безналичных счетов. Особенно когда все это у него есть и он не знает, что с этим делать. Любимые герои Болмата - девушки с рюкзачками, не отвечающие за свои поступки, и компьютерные юноши, побеждающие зло, которое сами придумали. Это мир инфантилов, где даже наемные киллеры похожи на оловянных солдатиков. И я не удивился бы, получи Болмат премию, но для этого ему надо сначала снять по своему роману что-то вроде "Брата-2" или "Внучатого племянника-3". Впрочем, Хакамада призналась, что "Сами по себе" понравилась ей больше всей остальной скукотищи. 5. Эдуард Лимонов - человек-бестселлер. Он, как никакой другой писатель, умеет давать прессе информационные поводы. Наиболее полно характеризует его личность довлатовский анекдот о том, как Лимонов пытался покончить с собой, перерезав вены электрической бритвой. "Книгу мертвых", ругательные мемуары в традиционном лимоновском духе, читать захватывающе интересно и одновременно противно. Но авторитет Эдуарда Вениаминовича настолько высок, что, по слухам, некоторые номинанты в случае успеха собирались отдать ему свою премию. Хотя зачем в тюрьме деньги? Разве что на подкуп охраны и побег в авантюрном стиле. Артемий Троицкий, член жюри, резюмировал эту ситуацию так: "Свободу Эдуарду Лимонову! Долой национал-большевизм!". 6. Леонид Юзефович. Не стану скрывать, что именно ему досталась вожделенная премия. Что же это за загадочный Юзефович? Многие считают, что он - ухудшенная версия Акунина или, по крайней мере, одного с ним поля ягода. Это похоже на правду. Юзефович - профессиональный историк и автор детективов из дореволюционной жизни. На мой взгляд, он ближе не к Акунину, а к Пикулю, кумиру советского мещанства. А это значит, что времена не Бог весть как изменились. Юзефович совершенно не ожидал, что премия достанется его "Князю ветра" и даже не заготовил речи, соответствующей моменту. Вместо этого он рассказал длинную путанную историю про театр и паровоз. Аплодисментов не прозвучало. Процедура голосования сильно напоминала футбольный или лошадиный тотализатор. Не знаю, заключались ли ставки, но после объявления результата явственно слышались разговоры о том, что такой-то был сегодня не в форме, а этого засудили и в следующий раз ему должно повезти. Объективно оценен был один Эдуард Лимонов, сам входивший в жюри. Он прислал из тюрьмы короткое эмоциональное письмо, где было сказано, что премии достойны все авторы короткого списка, но лично он отдает свои симпатии лишь одному из них - автору "Книги Мертвых". Так что премия стала еще одним анекдотом в коллекции историй об Эдуарде Вениаминовиче. Объяснить критерии, по которым он оценивает литературу, смог лишь Артемий Троицкий. Три раза в своей речи он употребил слово "свинство" и вообще был афористичен.
Троицкий - загадочный человек. Но на литературной тусовке это никого не смущает. Тем более что в жюри состоял еще более загадочный Дибров, который вообще на церемонию не приехал, так как не успел прочесть всех книг шорт-листа. Он напомнил мне непутевого медведя из старого анекдота. Тот все сокрушался: "Я-то куда полез, ведь я читать не умею!". Что сказать еще? В какой-то момент показалось, что я присутствую на карнавале масскультурных персонажей. То есть героев самых настоящих бестселлеров. Так, Виктор Топоров, ответственный секретарь этой замечательной премии, сильно напоминал пахана из "Места встречи". Тублин, директор издательства "Лимбусс-пресс", - вылитый Леха Николаев. Герой дня Юзефович похож на Шона Коннери в роли книзя Болконского. И так далее. После торжественной части началась раздача фирменных блюд. Одним из них, как я понял, были подогретые чебуреки. За чебуреками с водкой шел разумный и очень обстоятельный разговор о том, что писателей на этом свете становится больше, а читателей явно не прибавляется. И если так пойдет дальше, то придется писать для вечности... Сквозь широкие и чистые окна "Астории" грустно взирала на все это конная статуя царя Николая I. В водянистых питерских сумерках ее легко было принять за копию Медного Всадника...
 поставить закладку
 написать отзыв
|
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
предыдущая
|
||
|
|
||
|
||