Приятно все-таки почитать нечто содержательное, но не слишком заумное, доступное пониманию юной девицы. В голове проясняется, томление, маскировавшееся под любовное, уходит, жизнь на глазах становится светлей. И чувствуешь себя на три копейки дороже.

Вот с интересом ознакомилась со статьей Вячеслава Курицына во "Времени MN" "Не выходи из комнаты, не совершай ошибки". Вячеслав поделился впечатлениями от "Питомника" Полины Дашковой (М.: Астель), "оказавшегося удивительно пустой книгой", и от "достаточно энергичного, сказывается старое мастерство" "Умножающего печаль" Георгия Вайнера (М.: АСТ). Поразмышлял о судьбах и тенденциях массовой литературы, объяснив ее низкий уровень тем, что "интеллектуальные и эмоциональные запросы... миллионов наших сограждан... не слишком высоки": им нужно только, "чтобы все было узнаваемо, понятно и спокойно". Сделал вывод, что Вайнер держится пока: "играет с языком, лезет во все сферы, придумывает рискованные образы", зато Дашкова сдалась с потрохами: "выбирает скуку и отсутствие удовольствия. Пишет так, что ни хвалить, ни ругать особенно не за что, зато есть кому продавать". Очень толково.

Роман Ганжа взялся рецензировать на "Вестях.ру" заведомо сложное для моего понимания сочинение Жана Полана "Тарбские цветы, или Террор в изящной словесности" (СПб.: Наука), вроде бы посвященное разбору феномена литературной критики. В сочинении Полана я, ведомая Романом Ганжой, признаться, так и не разобралась. Зато оценила саму попытку рецензента растолковать таким, как я, суть этого сочинения путем сравнения оной сути с грибной охотой. Тронули меня и строчки: "Однако что-то непохоже, что наша развернутая метафора хоть сколько-нибудь плодотворна. И мы, вероятно, больше других заслужили упрек в пустословии", а особенно - "Какая-то безнадежная скука и отвращение наступают, когда слышишь это свое беспомощное и невнятное бормотание". Я почувствовала, что сам господин Ганжа не так силен в Полане, как кажется, и это меня очень поддержало.

Татьяна Хотенко достаточно внятно - жаль только, что в манере докладной записки ("От "Роли моей семьи в мировой революции" плавно переходим ко второму роману - "За что боролись") - пересказала на "Поле.ру" наиболее запомнившееся ей фрагменты из книги "югославского Набокова" Боры Чосича "Роль моей семьи в мировой революции" (СПб.: Азбука-классика). Госпожа Хотенко обошлась практически без комментариев (за исключением сакраментальных "за что боролись, на то и напоролись", "каков поп, таков и приход" и "жизнь прожить - не поле перейти"), однако вставила в свой пересказ, должно быть, принципиальный для понимания текстов Боры Чосича анекдот времен "последней (прошлогодней) войны в Югославии". Как человек с ограниченным чувством юмора я не сильна в трактовке анекдотов, поэтому, сознавая его значимость, приведу вам его целиком: "Сербский мальчик играет в кубики. Половину построил справа - это, говорит, сербы. Вторую половину разложил напротив - это были албанцы. "А это летают американские самолеты и бомбят" - над кубиками с гудением пронесся игрушечный бомбардировщик. "А это пришли русские и всех спасли". Мальчик со всей силы долбанул ногой по кубикам. Вся конструкция с грохотом развалилась". Надеюсь, рассказанный госпожой Хотенко анекдот помог вам объективно оценить, каково истинное место Боры Чосича в мировом культурном пространстве.

Юлия Яковлева, автор опубликованной в "Коммерсанте" статьи "Божий клоун оказался просто шутом", как к трагедии отнеслась к выходу в свет подлинных записок Вацлава Нижинского (М.: Вагриус), уничтоживших миф о самих себе как о "пронзительном литературном шедевре". "Жаль, но отныне придется поверить, что герой красивой легенды был не безумным пророком, а просто безумцем", - грустно заметила госпожа Яковлева. Совершенно согласна. Грущу вместе с вами.