Откровенно говоря, не происходит практически ничего, и жаловаться на это можно бесконечно. Последние, кто остался и все еще производят впечатление активности - сетевые обозреватели. О них и пишем.

Макс Фрай ушел в отпуск, о чем своевременно объявил в очередном обзоре рулинета.

Обзор этот, признаться, несколько настораживает, уже хотя бы потому, что чуть меньше половины текста в нем (примерно 8 к 9) посвящено не сетевой, а бумажной литературе.

С одной стороны - опять же знак времени. Летнего. О чем, собственно, уже и писалось три недели назад, хотя сам Фрай говорил тогда, что отсутствие событий само по себе еще не может оправдать радость от созерцания не слишком кровавой потасовки Дорфмана и Кузьмина (по крайней мере, Макс Фрай эту радость со мной не разделил).

С другой стороны - тоже знак времени. Но на этот раз все гораздо серьезнее. Наверное, именно так должны выглядеть сетевые обзоры после того, как сетература исчезнет. Несколько слов о тех, кто пишет о сетературе, примерно столько же об обычной офлайновой книге - и все.

Дело в том, что за последние полторы недели маленькая и уютная русская сетература получила несколько странных сигналов извне. Оказывается, за нами наблюдают.

Первой ласточкой стала статья бельгийского студента Вернера Схелтйенса о сетературе, опубликованная на "Сетевой словесности". Опередив учеников профессора Сердюченко, господин Схелтйенс уже приступил, судя по всему, к написанию дипломной работы о русской литературе в интернете, представив в данной статье ее, работы, тезисное изложение.

Честно говоря, я с трудом представляю, как из этих тезисов можно сделать диплом. Статья настолько самодостаточна и лаконична, настолько завершенна, что любое добавление, даже, пожалуй, любая конкретизация того или иного тезиса будет только во вред. То, что мы имеем сейчас - гораздо лучше, хотя бы потому, что текст предельно обобщен, в нем упоминается крайне мало имен, в то время как охвачены все значимые высказывания и точки зрения.

Дело, конечно, не в дипломе господина Схелтйенса, защитит он его или не защитит - нам, в общем-то, все равно. Дело в том, что его текст неожиданным образом смог вместить содержание вообще всего писанного по-русски о сетературе за как минимум последние полгода. И это должно выглядеть как пощечина, даже странно, что никто пока не заметил. От первичного и вполне законного удивления собственной нелепостью (чем мы вообще занимались все это время?), по счастью, несложно и даже необходимо перейти к правильным и нужным вопросам. Например, о том, каким образом можно втиснуть в рамки небольшой статьи то, что казалось едва ли не венцом творения (не всем, конечно, но многим казалось), что это говорит непосредственно о самом "венце творения" и что с этим "венцом" случится в дальнейшем?

"Америка" Жана Бодрийара издана санкт-петербургским "Издательством Владимира Даля" относительно недавно. Про сетевую литературу в ней нет, как и следовало ожидать, ни слова, но оттого только занятней находить параллели.

"Результат исступленной автореференции" - Бодрийар о визуализированности культуры Америки. Сетература, а еще лучше "кибература" (новый термин, с одной стороны, более "чистый", с другой - дающий более точное представление о том, о чем идет речь) кажется таким же результатом исступленной автореференции. Процесс письма, определенное видение этого процесса переносится в компьютер, визуализируется исключительно для того, чтобы пишущий убедился в том, что он пишет. Об этом же примерно говорит и Михаил Визель в обзоре рулинетовских игр, постоянно подчеркивая именно игровую сторону, своего рода открытость этих сред для каждого заинтересованного, неважно, пишущего ли вообще, помимо игры, или нет.

Любая идея, любой замысел такого рода есть воплощение желания стать автором без цели создания собственно произведения. Поскольку о том, что из себя представляет такое произведение, все и так все знают, и для этого не нужно быть студентом бельгийского университета. Произведение, в котором визуализированы если не все, то многие феномены, описываемые критикой второй половины ХХ века ("нелинейное сознание", "ризома" - главным здесь становилось именно "сознание", "опыт практической шизофрении"), произведение-иллюстрация к критике, постфактум-подтверждение правомочности существования этой критики. "Тлен, Укбар, Orbis tertius", артефакт, появляющийся в реальном мире уже после того, как было сделано его тщательное описание. Подаренная критике абсолютная (потому что очевидная, при наличии, конечно, необходимых plug-ins) референтность - с одной стороны, и состоявшееся на наших глазах превращение критики в опять же абсолютно, потому что очевидно, порождающий, продуктивный дискурс. Кибература как слепок со сфокусированного критическим дискурсом желания видеть литературу так, а не иначе. Кибература как кристаллизация желания, его осадочный пласт. Jean Baudrillard has been framed!, одним словом.

Симулякр под названием "кибература" есть также и воплощенная мечта о контроле над процессом, о полном отчете. Мечта о литературе, заранее и предсказуемо укладывающейся в определенные рамки, о литературе, выросшей, а лучше сказать, созданной из теории, о литературе с очевидным каждому началом. Такой абсолютно культурный продукт, предел желаний именно культурного, литературного человека.

И вот теперь приходит время вторичного симулякростроения. Вернее, завершения постройки, увенчания ее и без того неосязаемых стен вовсе уж неуловимой крышей.

Иными словами, не только читать о сетературе интереснее, чем читать саму сетературу (в ее кибературной ипостаси). Вещество замещается информацией даже не о веществе, а о методе.

В итоге процесс писания о сетературе запросто может превратиться в единственный актуальный процесс, процесс, сам себя порождающий.

Многое из сказанного можно повторить и в отношении доклада Вадима Смоленского, сделанного в Центре славянских исследований университета Саппоро. Доклад, правда, снабжен предисловием, в котором сетевой читатель предупреждается о том, что ничего принципиально нового для себя он в тексте не найдет - документ адресован исключительно офлайновой аудитории. В то же время Смоленский затрагивает еще одну сторону интернет-литературы, обойденную вниманием Вернера Схелтйенса, не философскую, а скорее социальную - интернет не как поле для постоянного эксперимента на одну и ту же тему, к тому же с предсказуемым результатом, а как альтернативная среда, альтернативное место существования и осуществления литературы. В этом подходе как раз и видится выход из замкнутого круга gum-фикшн, симулякропорождающих спекуляций о феномене сетературы. Можно предположить, что в скором времени именно этот способ говорения о сетевой литературе станет определяющим, тот же факт, что он до сих пор таковым не стал, объясняется тем, что при всем разнообразии существующих в сети проектов подлинно сетевого среди них как бы и нет. Сетевого не в техническом, конечно же, смысле.

Смерть пространства-времени, о которой говорится в обеих статьях, трактуется как изменение отношений между писателем и читателем (критиком), при этом из виду упускается все остальное множество отношений, определяющих литературный процесс. Очевидно, что структура портала вопрос не решает, в конце концов, еще один собственно литературный портал в лучшем случае превратится в еще одну библиотеку, пусть и созданную по всем правилам и несравненно более удобную для пользователя, чем нынешние. Отсутствующий же проект должен стать своего рода рамкой, интегрирующей средой с доминирующими горизонтальными связями (не только автор - читатель, но и автор - издатель, автор - литагент, автор - книгопродавец и так далее). Нечто похожее осуществляется сейчас в рамках литературного конкурса "Тенета", однако несколько смазанно, чему причиной совсем иные цели и задачи конкурса.

Напоследок несколько слов с опозданием на два дня. Паркер написал скандальную, как говорят, статью на двадцатилетие смерти Высоцкого. Собственно скандального в ней немного, я насчитал всего два пункта. Во-первых, речь идет о том, что поколение Паркера к Высоцкому относится индифферентно, что само по себе объяснимо и не то чтобы слишком скандально, а во-вторых, о том, что феномен Высоцкого был основан на отсутствии альтернатив (Паркер вот вспоминает, что MTV тогда в стране не было), и это тоже скандальным утверждением не назовешь, разве лишь с большой натяжкой. То есть получается, что ничего скандального Паркер не писал.

А зря.

Вместо долгих, скучных и вообще несвежих рассуждений о том, что Высоцкий, даже в виде, представленном Паркером, - необходимая составляющая не только "той", но и "этой", сегодняшней всеобщей мифологии, в том числе и мифологии самого автора (как же, индифферентно: детские воспоминания, точное определение среды, "академической интеллигенции", через эстетические пристрастия, несколько туманное, но все же понятное "абсолютная, рафинированная красота"), это и так ясно, и не в этом дело. Сухой остаток статьи Паркера - это неприятие именно самого факта празднования двадцатилетия смерти. То есть совершенно на самом деле не скандальная, даже антискандальная статья. При том, что от Паркера можно было ожидать совсем другого. Например, Паркер мог бы заметить, что до сих пор вакантно место русского Элвиса Пресли (не того, который умер, а того, который до сих пор жив и от всех прячется) и что именно Высоцкий является лучшей на него кандидатурой. Словом, мог бы Паркер начать творить легенду. Просто так ведь, сами по себе легенды нам не даются. А симулякр там или не симулякр - потомки бы разобрались.

Это все, собственно, к тому, что на "Тенетах" есть один рассказ по данной теме, который вызвал в свое время большие споры среди посетителей. Причем вызвал тогда, когда большая часть дискуссантов еще не устала и по отпускам не разъехалась. Право слово, даже не знаю, что интереснее - рассказ Сергея Саканского "Золото пахнет дерьмом старика" или его обсуждение в гостевой книге. Все интересно.

Пора в отпуск.