Окончание. Начало - здесь.

Консервативное кредо?

Учитывая эволюцию консерватизма и многообразие взглядов консерваторов на вопросы внешней политики, можно подумать, что люди, которые называют себя консерваторами, просто разделяют предпочтение к этому названию. Однако, возможно, неоконсерваторы и классические консерваторы могут достичь согласия по некоторым исходным установкам и понятиям, совокупность которых отличает их от либералов и других неконсерваторов. Набор основных консервативных принципов не обязательно предполагает четкую позицию по отдельным политическим вопросам, но обеспечивает рамки, в которых консерваторы могут вести дискуссии и рассматривать свои разногласия, так же, как большевики, меньшевики, троцкисты, каутскианцы, бернштейнианцы и другие отстаивали особые позиции в общих рамках марксизма.

Имеют ли что-нибудь общее консерваторы, и если имеют, то что? Клинтон Росситер точно сформулировал этот вопрос в своей работе 1955 года Консерватизм в Америке. Он утверждал, что "Консерватизм" (с большой буквы), который мы называем классическим консерватизмом, и "американский консерватизм", который мы называем идеологическим консерватизмом, расходятся по некоторым ключевым вопросам, но соглашаются по поводу следующих базовых консервативных принципов:

- приоритет свободы перед равенством;
- потенциальная опасность тирании при правлении большинства;
- права человека как нечто скорее заработанное, чем изначально данное;
- важнейшее значение частной собственности для свободы, порядка и прогресса;
- существенная роль религиозного чувства для человека и организованной религии для общества;
- консервативная миссия образования;
- существование незыблемых принципов универсальной справедливости.

В дополнение к этому, полагает Росситер, американские идеологические консерваторы могут с оговорками согласиться с принципами классического консерватизма, касающимися "противоречивой и неизменной природы человека", "естественного неравенства людей", "неизбежности и необходимости социальных классов", "желательности большего разделения власти", "баланса прав и обязанностей, свободы и ответственности", "важности традиционных институтов, ценностей, символов и ритуалов" и "власти, которую отличают достоинство, авторитет, легитимность, справедливость, уважение к конституции и осознание своих пределов".

Это - действительно исчерпывающая формулировка консервативных идей. С учетом современных дискуссий и различий между консерватизмом и либерализмом в Америке, три характерных черты консервативного мышления заслуживают особого внимания: вера в Бога, концепция человеческой природы и служение нации.

Консерватизм, в отличии от либерализма, коренится в религии. Конечно, некоторые либералы являются религиозными людьми, но большинство из них ориентируются на светскую жизнь, считаются атеистами или агностиками. Только некоторые консерваторы, согласно Юму, могут разделять подобные взгляды. К тому же, хотя консерваторы могут активно участвовать или не участвовать в делах церкви, вряд ли можно быть консерватором, не являясь верующим. Так как консерваторы верят в Бога, а американцы в подавляющем большинстве христиане с небольшим, но важным еврейским меньшинством, то Бог для американского консерватизма - это Бог ветхого и нового завета. В современной Америке религиозное движение и консерватизм вместе плечом к плечу выступают против секуляризма, релятивизма и либерализма. Для консерватизма человек отнюдь не мера всех вещей. Существует Бог и высший закон, естественный или божественный, который неподвластен человеку. Отрицая существование Бога и высшего закона, превосходящего возможности человеческой воли, человек начинает путь вниз к моральной анархии и "возможно, поступает правильно". "Если у вас нет Бога (а Он - ревнивый Бог), - заметил Т.С.Элиот в 1940 году, - вы должны оказывать почтение Гитлеру или Сталину". Альтернативный секулярный подход основывается на том, что человек является и мерой, и творцом всех вещей, что индивиды и общества сами определяют для себя, что хорошо и что плохо, и эти определения остаются в силе до тех пор, пока сохраняют свое значение.

Религия является источником консервативной концепции человеческой природы и отношений между людьми. В консервативном понимании человеческие существа способны на любовь, великодушие, героизм и самопожертвование, но также способны и на ненависть, алчность, малодушие, насилие, зависть, высокомерие и одержимость властью. Первородный грех - это реальность, зло присуще человеческой натуре; так как, по словам Мадисона, люди - не ангелы, то правительства (наряду с другими социальными механизмами) необходимы, чтобы контролировать их, и в свою очередь должны находиться под контролем. В консервативной перспективе зло можно смягчить и сдержать, но нельзя уничтожить. Противоположные взгляды основываются на том, что людям изначально присуще добро, а зло является продуктом неправильных институтов и политики. Если люди смогут найти правильные институты и политику, они избавятся от войн, преступности, бедности, неравенства и других пороков.

Консерватизм, таким образом, рассматривает конфликты и даже насильственные конфликты как неизбежное проявление человеческой природы. В группах и обществах существуют реальные конфликты интересов. Они не являются результатом недоразумений, недостоверной информации или недальновидности, а коренятся в человеческой природе, эгоизме и борьбе за богатство, безопасность и власть. Хотя взаимная выгода возможна, почти во всех ситуациях есть победители и побежденные, или по крайней мере те, кто выиграл или проиграл больше, и те, кто выиграл или проиграл меньше. Противоположная позиция состоит в том, что существует естественная гармония между индивидуумами и группами и что конфликты, особенно между государствами, являются результатом недоразумений и непонимания их "настоящих" интересов. Либералы склонны полагать, что обе стороны конфликта одинаково заинтересованы в соглашении и стремятся его достичь. Консерваторы считают, что обе стороны одинаково заинтересованы в победе и стремятся добиться ее. Они живут в мире Гоббса, а не Локка. Либералы полагают, что увеличение взаимодействий между людьми улучшает понимание, согласование и конвергенцию интересов. Консерваторы выражают серьезные сомнения по этому поводу.

Либералы склонны верить, что окончание основного текущего конфликта, каким бы он ни был, означает окончание всех конфликтов, что объясняет их эйфорию в 1918, 1945 и 1989 годах. Консерваторы знают, что завершение одного конфликта создает почву для другого. Они соглашаются с Робином Фоксом в том, что "войны - это не болезнь, которую можно лечить, а часть нормальных человеческих отношений. Они происходят из того, что мы есть, а не из тех неожиданностей, которые с нами случаются время от времени. Они, как религия и проституция, являются основными ответами на основные человеческие страхи и жидания".

Либералы, с другой стороны, считают, что войны - это отклонения, которые могут быть устранены путем распространения диалога между народами, расширения международной торговли, выполнения договоров по контролю за вооружениями, сокращения военных расходов и усиления ООН.

Учитывая природу этого мира, консерваторы ставят преданность стране в один ряд с преданностью Богу. Патриотизм - это, возможно, главная консервативная добродетель. Консерваторы в высшей степени верны своей стране, ее ценностям, культуре и институтам. В отличие от большинства либералов, они рассматривают международные организации не как благо само по себе, а как благо только в той степени, в какой они содействуют дальнейшему благополучию американской нации. Неконсерваторам присуще стремление к принижению роли национальной идентичности в пользу этнической, расовой, половой или других категорий субнациональной идентичности или в пользу наднациональных институтов и идеалов. Консерваторы считают, что внешняя политика должна отвечать национальным интересам, хотя они могут расходиться в вопросе определения этих интересов. Они также противятся вмешательству международных организаций, судов и режимов в дела суверенных государств. Либералы более склонны рассматривать, как Марта Нассбаум, "национальную гордость" как "моральную опасность" - и отдавать предпочтение космополитизму перед патриотизмом. Консерваторы, с другой стороны, соглашаются с Коулриджом в том, что космополитизм, не основанный на национальности, представляет собой "ложный и испорченный плод" и что настоящий патриот отнесется с презрением к "фальшивой идеологии или ошибочной религии, которая будет убеждать его, что космополитизм благородней, чем патриотизм, а человеческая раса - более достойный объект любви, чем народ".

В отличие от консерваторов, либералы склонны ставить под сомнение легитимность государства-нации. С либеральной точки зрения, особые идентичности опасны, потому что создают барьеры и разграничительные линии между "мы" и "они". Либералы предпочитают смотреть вперед, во времена, по выражению Строуба Тэлботта, "когда национальный статус, каким мы его знаем, потеряет значение; [и] все государства признают единую глобальную власть". В схожем ключе Ричард Сеннет разоблачает "зло национальной идентичности", а Эми Гатманн называет "отвратительным" то, что американских студентов "учат, что они прежде всего граждане Соединенных Штатов". Либеральные исследователи, такие как Ричард Рорти и Дэвид Холлинжер, даже находят необходимым упрекать своих единомышленников за очернение патриотизма и предостерегают их от политического консенсуса по этому поводу.

Антинациональные сантименты не ограничиваются либеральными академическими кругами: они также имеют место среди бизнес-элит. Например, в 1996 году Ральф Нейдер выступил с обращением к топ-менеджерам ста крупных американских корпораций, в котором указал на те преимущества, которые они извлекают из нахождения в этой стране, и предложил им выразить поддержку "стране, которая кормит, строит, субсидирует и защищает их" путем открытия ежегодных собраний акционеров торжественной клятвой верности флагу и республике, которые они представляют. Половина компаний не ответила. Одна (Federated Department Stores) ответила положительно; другие, например Ford, ответили отказом под предлогом того, что они - мультинациональные, а не американские корпорации, третьи расценили предложение Нейдера как потенциально опасное. Управляющий Aetna назвал его "противоречащим принципам, на которых основана демократия". В ответе Motorola осуждались его "политические и националистические мотивы". Управляющий Price Costco спрашивал: "Что вы предложите затем..? личную присягу?". Менеджер Kimberly-Clark заявил, что это явилось "темным напоминанием о клятвах верности 1950-х годов". Сравнения патриотизма с маккартизмом могут оказаться привлекательными для некоторых бизнесменов и либералов, но не получат поддержки у американского общества и не должны приниматься консерваторами любого толка.

Здоровый национализм

По всему миру, но особенно в Соединенных Штатах, экономическая глобализация создает возрастающий разрыв между денационализированными элитами и националистическими массами. Набирает силу международный класс бизнесменов, официальных лиц, ученых и журналистов, представители которого постоянно путешествуют, взаимодействуют между собой и отстаивают политику развития торговли, инвестиций и прибылей и распространения либеральной демократии и рыночной экономики. Эти цели, однако, зачастую входят в противоречие с экономическими интересами и культурными установками широких масс в разных обществах. Следствием чего, как предупреждал Кофи Аннан, является националистическая, антилиберальная и популистская реакция на глобализацию. Соединенные Штаты отнюдь не защищены от этих тенденций.

Американское богатство и сила достигли своей вершины, в отличие от национального единства, экономической справедливости и культурной целостности. В широком смысле, американская национальная идентичность стоит перед вызовом мультикультурализма, который подрывает ее снизу, и космополитизма, который размывает ее сверху. Патриотизм не в моде у большой части американской элиты. Возможно, в будущем серьезные внешние угрозы Америке будут исходить от Китая, России, исламского мира или от некой коалиции враждебных стран. Сейчас, однако, принципиальные угрозы американскому единству, культуре и могуществу находятся гораздо ближе. Необходимый ответ для классического консерватизма и неоконсерватизма состоит в совместной поддержке здорового национализма, который должен подтвердить значение некоторых важных истин. Америка - религиозная страна. Патриотизм - это достоинство, универсализм - это не американизм. Национализм - это не изоляционизм.

Эти истины находят отклик у американского народа. Своими обязательствами перед Богом и страной консерваторы отличаются от многих либеральных элит, но выступают заодно с американским народом. Америка в значительной мере была создана по религиозным причинам и на протяжении всей американской истории зарубежные наблюдатели отмечали сильную приверженность вере и активную религиозную практику в качестве отличительных характеристик американского народа. Возможно, сейчас эти характеристики верны, как никогда в прошлом. По всем допустимым оценкам, Америка в силу своей религиозности стоит особняком среди богатых стран. В кросс-национальных опросах американцы также почти всегда оказываются более патриотичными и больше гордятся своей страной, чем представители других наций. Патриотизм и религия являются центральными элементами американской идентичности.

Американское общество, в отличие от многих американских элит, демонстрирует здоровый национализм в своих взглядах на важные вопросы внешней политики. Проведенное в 1998 году Чикагским Советом по международным отношениям исследование общественного мнения по проблемам внешней политики высветило значительные, и во многих отношениях растущие, различия между взглядами общества и внешнеполитической элиты по многим ключевым вопросам. Общество придерживается весьма консервативного образа будущего: 53% считают, что двадцать первый век будет более жестоким, чем двадцатый, - по сравнению с 23% лидеров, 40% из которых считает, что насилия будет меньше. Подавляющее большинство общественности и элиты полагает, что предотвращение распространения ядерного оружия, борьба с терроризмом и поддержание военного превосходства Америки должны быть "очень важными" задачами американской внешней политики. Однако, в значительной большей степени, чем элита, общественность поддерживает снижение потока наркотиков в страну, сокращение нелегальной иммиграции и защиту рабочих мест американцев. 60% представителей общественности и только 36% лидеров считают тарифы необходимыми для защиты некоторых промышленных профессий. Общество также более оппозиционно, чем элиты, настроено по отношению к программам экономического содействия и к военному вмешательству за рубежом. Незначительным большинством общественность поддерживает увеличение военных расходов, в то время как лидеры более значительным большинством высказываются против.

Эти данные говорят о том, что здоровый национализм может быть весьма привлекательным для общества и способен послужить альтернативой более узким изоляционистским подходам, которые также могут получить общественную поддержку. Здоровый национализм является альтернативой для разделяющего мультикультурализма, ксенофобного изоляционизма и универсализма. Это - фундамент, на котором могут объединиться консерваторы для продвижения американских интересов в мире и достижения национального единства в Америке.

Перевод Андрея Коноваленко