Где творится политика - на трибунах или в кулуарах? А может, в рубках авианосцев? Суровый мужской разговор о "дворцовых тайнах" ведут:

Александр Грушко, директор Департамента Общеевропейского сотрудничества МИД РФ;
Владимир Рыжков, депутат Госдумы;
Виктор Корнелюк, заместитель директора Института стран США и Канады.

Александр Грушко: Деление политики на публичную, полупубличную и непубличную - не совсем корректная схема, особенно в современных условиях. Дело в том, что современная политика, вопреки расхожему мнению, не делается в тайне. Глобализационные процессы, жизнь в информационном обществе, освещение большинства общественных проблем СМИ и целый ряд других факторов делают политику сегодня принципиально открытым явлением. Другое дело - в целях эффективной реализации государством своих внутри- и внешнеполитических задач могут быть использованы соответствующие инструменты, не всегда применимые в сфере обычной политики. Практика показывает, что чем больше и мощнее государство, тем больший у него набор соответствующего политического инструментария, тем больше у него способов влиять на актуальный политический процесс.

Владимир Рыжков: В целом деление политики на публичную, полупубличную и сферу тайной теневой дипломатии, секретных переговоров, договоренностей и конспирологии, может считаться верным. Последняя, кажущаяся большинству граждан наиболее интересной, сфера тайного политического влияния и давления, продуцирует те действия, которые вряд ли кому-либо когда-нибудь станут известны. Она наиболее характерна для жестких авторитарных, тоталитарных режимов. Публичная политика чаще всего там представлена минимально и сводится к официозу в СМИ и редким появлениям диктатора на официальных мероприятиях. В развитых демократиях, наоборот, политическая стихия стремится к максимальной публичности, к здоровой политической конкурентности и борьбе.

Разве в развитых демократиях не практикуется тайная дипломатия?

Виктор Корнелюк: Тайная дипломатия, вся сфера непубличной политики, безусловно, сохраняет свою важность, но и ее историческое время постепенно уходит. Тайных сфер в современной политике становится все меньше и меньше. Политика сегодня обречена на узкую локальность своего полезного действия, главным фактором которого опять же становятся общественные настроения, интересы и массовая поддержка общественного мнения. Например, президент Путин три года изощренно пытался воплотить в жизнь сложную модель дружбы с Соединенными Штатами, не принимая во внимание позицию КПРФ, военных и огромного спектра общественного отношения к данной проблеме. Казалось, он добился решающих внешнеполитических успехов. Но стоило произойти иракскому кризису, как вся эффективность этой выстроенной системы оказалась виртуальной, лишенной самого главного - общественной поддержки. Никто не хотел принимать во внимание, что людям не нравится политика США. Это - хороший урок тем, кто пытается идти против общественного мнения.

Александр Грушко: В Европе политика постоянно стремится к публичности вплоть до изменения характера дипломатии. Однако не следует забывать, что эта тенденция не отменяет массы важнейших и порой незаметных деталей, которые играют свою немаловажную роль в осуществлении политики. Существует огромная масса переговоров, которые носят чисто технический и конфиденциальный характер. Впрочем, это не значит, что результаты таких переговоров будут также строго конфиденциальны. Скорее, следуя логике современной политики, результаты таких переговоров будут чаще предаваться огласке. Есть сложнейшие переговоры военно-политического характера, с массой технических деталей, результатами взаимных инспекций и так далее. Их ход невозможно обсуждать публично, огромные массивы технической документации к тому же не представляют интереса для массового читателя. При этом основные принципы таких переговоров будут непременно оглашены. То же самое можно сказать и о телефонных переговорах между главами государств. При каждом из них может обсуждаться огромное количество прикладных деталей. Но общее мнение, позиция по тому или иному вопросу тем не менее становится достоянием общественности.

Есть мнение, что Ирак сдался Америке в результате неких тайных договоренностей между Вашингтоном и Багдадом. Насколько это мнение обосновано?

Владимир Рыжков: То, что произошло в Ираке, не имеет никакого отношения к конспирологическим теориям и версиям о "договоренности" спецслужб США с иракской военной верхушкой о "сдаче" Багдада и прекращения сопротивления. Американцы на самом деле очень эффективно повели себя во второй фазе войны, фактически разрушив систему управления иракскими войсками, нарушив все военные коммуникации. Можно представить себе иракский военный пост, на который извне не приходят никакой информации или приказов от штабов и командующих боевыми соединениями. Такое напряжение и тяжесть неизвестности вряд ли кто сможет вынести долгое время, поэтому, скорее всего, иракские солдаты через несколько дней в панике разбежались.

Александр Грушко: Америкой в недавних событиях в Ираке был продемонстрирован один из способов влияния на политику, другими государствами была избрана другая тактика влияния на мировую политику - путем объединения в союзы. Вообще в последнее время очень ярко проявилась тенденция усиления внешнеполитической базы влияния. Сейчас все государства заинтересованы в том, чтобы увеличивать удельный вес влияния этой базы, активно присутствовать на внешнеполитическом поле.

А как с "дворцовыми тайнами" обстоят дела у нас?

Виктор Корнелюк: В нашей жизни больше публичной политики. Более того, всегда было именно так, с той или иной степенью интенсивности. На самом деле идет борьба не за эффективность политических решений или их понятность, а за поддержку этих решений со стороны общественности. Вот и весь основной механизм. Система полупубличной политики в отношении России представляется вовсе неадекватной. Вряд ли можно нам, да и вообще кому-то еще в мире, кроме США, действовать методами скрытых угроз, явных намеков, показательной "игрой стальными мускулами", то есть всем имеющимся инструментами полупубличной политики. России бессмысленно перегонять своей военный флот к берегам, скажем, Персидского залива и демонстрировать "силу". Мы только покажем всему миру, что флот у нас кое-какой еще остался. Сегодня есть только одна сверхдержава, способная поиграть "мускулами" - это США. Если средняя держава полезет играть в игры сверхдержавы, то ей мгновенно укажут ее место. Например, фактор наших гипотетических угроз Грузии уже дискредитирован заранее, еще не начавшись, по своему статусу.

Владимир Рыжков: В России присутствует смесь публичной и полупубличной политики, стремящейся к авторитарному стилю. Во многом это определено российской политической традицией, уходящей вглубь веков. В России никогда политика не носила публичный характер, за исключением короткого исторического промежутка февраль-октябрь 1917 года, когда действовало Временное правительство, эффективная система Советов, когда даже вопросы войны и мира выносили на общее рассмотрение. Однако все это было довольно быстро свернуто, и страна вернулась к прежней пятисотлетней стагнации. Решения вновь стали приниматься в кулуарах, тайно, по взаимному договору. Раньше, при СССР такую практику осуществляли только старцы из Политбюро и относительно небольшое количество групп давления. Сейчас вся эта система разрослась, перемешалась и к ней добавился огромный вал интересов бизнеса.

И каковы перспективы?

Владимир Рыжков: Эта система непродуктивна, неэффективна и не может иметь позитивного будущего. Выход только один - начинать строить реальную демократию, поощрять политическую конкуренцию, переходить на систему формирования правительства парламентским большинством (смешанная парламентско-президентская система доказала свою эффективность в полной мере в Европе). Нужно постепенно отказываться от государственного контроля ведущих СМИ, стимулировать реальную свободу слова, дать стране возможность прихода к власти политической оппозиции и возможность действовать в судебно-правоохранительной системе честным и искренним судьям и прокурорам. Ни одного из этих условий, к сожалению, в России до сих пор нет. Всем "знают", кого изберут на следующих выборах. Поэтому и голосуют соответствующим образом либо не голосуют вовсе. До сих пор из шести федеральных телекнопок пять принадлежит государству, а о честном суде большинству граждан приходится только мечтать.

Александр Грушко: Не может существовать линии, которая искусственно делит политику на публичную и непубличную. Жизнь не вписывается в подобные схемы. Есть огромная конфигурация деталей первостепенной важности, а также второстепенных и третьестепенных. Каждая из них имеет значение, которое нельзя оценить. От каждой из этих деталей, тем не менее, может зависеть политический успех.

Виктор Корнелюк: Все хитросплетения тайных договоренностей политиков, несмотря на свои краткосрочные эффекты, всегда в конечном итоге будут уступать место политике публичной, политике открытых действий, свободных СМИ и общественных настроений и твердых принципов. Конечно, механизмы тайной дипломатии где-то будут продолжать применяться, но их масштаб будет серьезно ограничен и нацелен на вспомогательный эффект. Век их мнимого могущества уже ушел.