Существо проблемы

У многих экспертов, включая и автора этих строк, создается впечатление, что активные реформистские меры, предпринимаемые новой властью, представляют собой сумму чисто тактических шагов, в которых не просматривается стратегическая перспектива. Можно допустить, что эти шаги являются правильными как прелюдия к дальнейшим стратегическим действиям. Но если ясной перспективы нет, то возникает вопрос, что будет делать власть после того, как, преодолев сопротивление, она вырвется на оперативный простор.

Часто говорят, что для проведения реформ необходима политическая воля. Этот вопрос требует некоторого уточнения. Понятие политической воли следует разделить на силовую и концептуальную составляющие. Под концептуальной волей я понимаю волю к упорядочению пространства идей и созданию на этой основе целостного мировоззрения и вытекающей из него программы действий. Отсутствие такой воли, на мой взгляд, является одной из основных причин кризиса многих организаций и даже цивилизаций. В частности, моя трактовка причин распада СССР состоит в том, что советскую цивилизацию сгубило отсутствие концептуальной политической воли у ее вождей, которое проявило себя с начала 50-х годов.

Силовая воля (то есть готовность действовать силой) у существующей власти, допустим, есть, но без концептуальной составляющей эта власть будет представлять собой жалкое зрелище (возникает образ "Медведя на воеводстве").

Отсутствие концептуальной политической воли приводит к тому, что при принятии решений исчезают критерии истинности. Точнее, в каждом конкретном случае эти критерии формируются на основе аргументов ad hoc, что открывает простор для интеллектуального лоббизма, который может мотивироваться либо интересами неких экономических групп, либо интересами и идеями самих интеллектуалов, ищущих самоутверждения и своего места под солнцем. Рыхлый состав идейного поля, множественность и незавершенность конкурирующих идей, отсутствие ясных критериев выбора образуют ментальную среду для экспансии административного рынка и для явлений типа лысенковщины.

Сказанное можно сформулировать в виде обобщенной леммы: любая власть, если она действует силой, но при этом не имеет ясных стратегических целей, взращивает своими действиями административный рынок, который, подобно опухоли, подменяет собой как рыночные механизмы, так и механизмы эффективного администрирования.

Итак, преодоление идейного хаоса и упорядочение идейного пространства является сегодня ключевой проблемой российской государственности. Задача эта неимоверно тяжела, но приступать к ее решению необходимо.

Об алгоритмах работы с экспертным знанием

Задача логического упорядочения идейного пространства и формирования стратегии государственных реформ требует обращения к экспертному знанию, являющемуся первичным источником возникновения идей. Однако для эффективной работы в этом направлении также требуется ясность относительно алгоритмов его функционирования.

Организация экспертных инициатив в России должна учитывать то обстоятельство, что новых экспертных инициатив общегосударственного масштаба от существующего экспертного сообщества сегодня получить уже нельзя. Тот относительно узкий слой идей, который не был реализован в период "ельцинского застоя", был озвучен президентом Путиным и другими представителями власти. В отношении дальнейших стратегических инициатив явственно ощущается пробуксовка.

Исчерпанность идей на макроуровне требует организации поиска иных источников, в том числе и на более низких этажах общественной жизни. Проблема, однако, состоит в том, что механическая сумма частных идей никогда не сможет образовать логичного и конструктивного целого. Попытка суммировать эти идеи неизбежно редуцируется до уровня добросовестного лоббизма и открывает дорогу лоббизму недобросовестному. Следовательно, получение экспертного знания на микроуровне должно быть уравновешено организацией концептуальной работы на макроуровне, суть которой должна заключаться в превращении эклектичной суммы первичных частных идей в логически организованную концепцию.

Тезис об изначальной эклектичности частных экспертных идей, которые могут быть получены внутри страны, применим и к идеям, поступающим извне, то есть с Запада. Эти идеи тоже, как правило, носят частный, эклектичный и лоббистский характер и зачастую являются разновидностью все той же "лысенковщины" или "маниловщины", с которыми мы постоянно сталкиваемся и внутри страны. Вообще, тезис о том, что в России следует создать такое же общество, что и на Западе, является крайне неконструктивным, в частности, по той причине, что Запад представляет собой обширный конгломерат различных обществ (каждое из которых очень неоднородно), претерпевших огромные изменения на протяжении последнего столетия. Кроме того, во всех этих обществах есть свои лысенки, которые не прочь поживиться за счет развивающихся стран, продавая их правительствам фальшивые идейные продукты. Опыт стран Запада, их идеи и институты, безусловно, должны учитываться при формировании идеологии российских государственных реформ - но только в концептуализированном виде, пропущенные через наше внутреннее экспертное сознание.

Если говорить о западном пути развития, то "западничество" для России должно состоять не в том, чтобы заимствовать те или иные конкретные институты, а в том, чтобы сформулировать (вычленить) некоторую основную идею или концепцию "Запада" и уже затем выбирать средства для ее воплощения у нас.

Итак, основная задача экспертной работы состоит не только в том, чтобы сформировать банк первичных идей, но и - главное - в том, чтобы осуществить их логическую интеграцию. Иными словами, первичная сумма идей и благих пожеланий должна быть преобразована в ясный и целостный политический курс.

Суррогаты идеологии

Прежде чем рассмотреть вопрос о создании жизнеспособной идеологии, следует остановиться на проблеме идеологических суррогатов. Стремление власти иметь дополнительный рычаг управления и придать легитимность своим действиям в последние годы неоднократно эксплуатировалось интеллектуальными жуликами. Ныне, насколько известно, оплачиваемые властями поиски "российской идеи" продолжаются (цель, декларируемая жуликами, по-видимому, является настолько соблазнительной, что неоднократно обманутые надежды заказчиков не умирают).

Остановимся на двух типах наиболее часто создаваемых идеологических суррогатов.

Первый тип - "бюрократический эпос". О сути этого жанра можно судить по нижеследующему фрагменту из аналитической записки, составленной специалистом "Никколо М" для одного из российских губернаторов:

"В целом, областные СМИ повествуют о работе губернатора регулярно, подробно, но очень скучно. Проблемы области предстают как длинный ряд рабочих вопросов, которые решаются или ожидают своего решения в процессе неустанной, ежедневной работы областной администрации. Такой бюрократический эпос не только не способствует читательскому интересу, но и создает подспудное ощущение рутинизации деятельности областной администрации... В своем желании сформировать благоприятное мнение о губернаторе издания нередко скатываются на патетику и шаблонные похвалы в духе советских времен. Такой же тон свойственен сообщениям пресс-службы".

Приведенное выше описание, по-видимому, не нуждается в комментариях. Хотя оно относится не к стратегическому, а к так называемому текущему "пиару", программные документы, созданные в жанре "бюрократического эпоса", обычно получаются еще скучнее. Это понимают и сами создатели таких документов. Не случайно лидеры "Отечества" и СПС, публично заявившие в ходе последних выборов о наличии у них программных документов и даже показавшие по телевидению их обложки, так и не решились их опубликовать. Лидер "Яблока" Явлинский уже десять лет кормит своих избирателей обещанием написать собственную программу вывода страны из кризиса, но никак не может выполнить свое обещание.

Второй тип - "политический гербалайф". Этот тип идеологического продукта назван по аналогии с известным жульническим продуктом, позиционированным как универсальное лекарство, которое на самом деле ни от чего не лечит. Если идейные продукты бюрократического типа создаются от беспомощности, то создание "политического гербалайфа" мотивируется стремлением обмануть избирателей, то есть желанием делать одно, а декларировать другое. Иногда такое стремление находит моральное оправдание в виде формул типа "народ следует осчастливить спящим".

Продукт, названный нами "политическим гербалайфом", часто подается как результат деятельности политических технологов и соблазняет заказчиков своей кажущейся эффективностью. Однако в действительности возможность создания эффективного продукта такого типа весьма сомнительна.

Во-первых, у "гербалайфа" неизбежно короток жизненный цикл, ибо "власть рекламы распространяется до тех пор, пока покупатель не попробовал продукт" (цитата из учебника по рекламе). На создание "гербалайфа" можно положиться в ходе краткосрочной избирательной кампании, но в долгосрочном плане "гербалайф" как инструмент реальной политики быстро окажется несостоятельным. Исключения могут составлять лишь те случаи, когда объективно несостоятельные идеологии навязываются народу путем террора, но этот вариант мы здесь рассматривать не будем.

Во-вторых, создание хорошего "гербалайфа" в действительности является не такой уж простой задачей. Наши политические технологи позиционируют перед заказчиками создание таких продуктов, но в действительности не умеют их создавать. Мне уже приходилось писать, что политических технологов часто несправедливо обвиняют в том, что они обманывают народ. В действительности они всего лишь обманывают своих клиентов, ложно заявляя им, что они умеют обманывать народ.

За время работы в области политического консалтинга мне ни разу не довелось увидеть создание сколько-нибудь эффективного идеологического продукта типа "гербалайфа". Более того, мной накоплены даже определенные эмпирические наблюдения на тему того, к каким объективным результатам приводят попытки активизировать процесс создания таких продуктов. Эти попытки неизбежно приводили к тому, что соответствующие информационные поводы начинали восприниматься избирателями как "жириновщина" или "брынцаловщина" (в некоторых случаях имели место также сравнения со стилем информационной активности Н.С. Хрущева). Этот результат является эмпирическим и неоднократно проверен в фокус-группах, проводившихся в разных местах и применительно к разным субъектам политики.

Следует отметить, что, выбирая между "бюрократическим эпосом" и "жириновщиной", осторожные региональные власти инстинктивно склоняются к первому варианту, что и является наиболее часто встречающимся результатом использования в регионах так называемого "оружия информационного доминирования" (выражение Глеба Павловского). К этому вполне может свестись и пропаганда на федеральном уровне, если будет принято решение идти по такому пути.

Может ли официозная пропаганда быть эффективной? После размышления я пришел к выводу, что при определенных условиях ответ на этот вопрос может быть утвердительным. Если действующая власть не сумела сформировать свой имидж за счет убедительных информационных "месседжей", она может заполнить СМИ скучными позитивными публикациями о себе, не допуская информационной конкуренции и критики в свой адрес. Такая ситуация не может полностью предотвратить спонтанного развития неблагоприятных для властей имиджевых процессов, но может сильно замедлить их, порождая у избирателей выгодное для власти состояние политической апатии. Но такое состояние в лучшем случае является квазистабильным. На федеральном уровне постоянно возникает большое число информационных и событийных вызовов, от которых бюрократическим способом отделаться не удастся. Ресурс доверия при таком способе общения с народом будет быстро исчерпан. Негативные информационные поводы все равно прорвутся, и на них придется отвечать, поскольку отмолчаться не удастся. Отвечать можно либо с позиции устрашения (но для этого нужна очень сильная диктатура), либо с определенной содержательной позиции, которую придется вырабатывать. Неспособность власти содержательным образом отвечать на вызовы быстро приведет к падению ее авторитета.

Неизбежное падение авторитета власти при использовании "оружия информационного доминирования" приведет к усилению и экспансии спонтанно формирующихся популистских и протестных идеологий. Эти процессы способны принимать разные формы, но в любом случае можно ожидать, что с государственной точки зрения такие идеологии будут крайне неконструктивными. Усиление влияния этих идеологий может иметь самые неблагоприятные последствия, поскольку они приведут к обострению конфронтации между властью и обществом и усилению правительственной "реакции".

Из сказанного вытекают два вывода. Во-первых, власть не имеет права упускать инициативу в деле формирования государственной идеологии. Стихийному развитию неконструктивных идеологических процессов власть должна противопоставить собственную твердую идейную позицию. Во-вторых, власть не должна уповать на "оружие информационного доминирования". Главным средством ее политики должно стать веское слово, подкрепленное делом.

Реальность состоит в том, что власть не может обеспечить легитимность своих реформистских действий, опираясь на идеологические суррогаты. Целенаправленная политика власти может осуществляться лишь на подлинной идейной основе.