Этот выпуск будет коротким, эмоциональным и оттого, возможно, не особо содержательным. Ну, простите. Причина была. Весом в полкило в тротиловом эквиваленте.

Взрыв на Пушкинской

У меня много разных знакомых. Среди них есть несколько, страдающих от пристрастия к тяжелым наркотикам. Впрочем, страдающими назвал я их в силу дурной привычки к устойчивым выражениям. Они скорее наслаждаются, чем страдают. Один из них, пытаясь объяснить, зачем, среди прочего (прочее стандартное как раз, в описаниях в прошлом веке обильно упражнялись многие талантливые и бездарные авторы, в позапрошлом - Де Куинси и Готье с Бодлером) называл и такой резон. Представь себе, говорил мне он, что такое полмиллиграмма. Крупинка. А во мне - под семьдесят килограммов. На порядки больше. И вот сейчас я эти полмиллиграмма добавлю к собственному живому весу. И уже через три минуты они будут крутить моими семьюдесятью килограммами, как захотят. И я перестану за себя отвечать. Перестану себя контролировать. Сдамся на милость сложному химическому соединению. Ощущение тотальной беспомощности - страшное, но не неприятное.

Подумайте об этом.

Представьте себе также, что нам удалось высчитать "живой вес" страны. Вероятно, удалось бы нам в таком случае и построить пропорцию: "живой вес" страны относится к пятистам граммам тротила, взорвавшегося в переходе на Пушкинской площади 8 августа так же, как полмиллиграмма неназываемого вещества к семидесяти килограммам описанного выше наркомана. И эффект производят тот же.

Вена перехода под тонкой кожей асфальта.

И дальше - тотальное ощущение беспомощности. И бесконтрольные конвульсии различных органов коллективного тела.

Сравнение, может быть, циничное, но точное. Это событие отменило все прочие, копившиеся в течение недели, обессмыслило возможные к ним комментарии. Мы проснулись в другом мире, тем более что произошло оно среди бела дня. Никто и не спал.

И главное - не в первый раз. Это становится дурной привычкой. Впрочем, оставаясь в рамках выбранного языка описания, чему ж тут удивляться? Обычное дело - привыкание.

Вот и трип-репорты, появляющиеся в СМИ (сетевые не исключение), воображения разнообразием не поражают.

Президент берет дело под личный контроль.

Эксперты по вооружениям объясняют, что именно и как взорвалось.

Эксперты просто рассуждают о насущных проблемах, отыскивая следы и выдвигая версии, а также глубокомысленно рассуждают, что делать. Не им, они эксперты, им рассуждать положено, - властям.

Впрочем, все мы тут эксперты, народ в метро о том же рассуждает.

Взрыв устроили чеченцы.

Взрыв устроили коммунисты.

Взрыв устроили фашисты.

Взрыв устроили силовые структуры.

Взрыв устроила демократическая оппозиция.

Чеченцы устроили взрыв, потому что мы с ними воюем.

Коммунисты устроили взрыв, чтобы обвинить в этом власти. То же - и демократы.

Фашисты устроили взрыв, дабы обвинить в этом чеченцев и консолидировать общество на основе националистической идеологии. То же - и власти. Руками силовых структур.

Чиновные московские ксенофобы начинают отлов брюнетов.

Брюнеты грозятся выйти на улицы.

Борцы с ксенофобией посредством всемирной глобальной компьютерной сети рубят трафик, напоминая о своем существовании. То же - и борцы с брюнетами.

Высказывания отдельных персонажей, впрочем, поражают, даже несмотря на состояние шока. Вот двое наиболее отличившихся.

"Природа этого преступления очевидна - взрыв прогремел в многолюдном месте, в час пик", - сказал мэр Москвы Ю.Лужков.

Тонкое наблюдение и глубокая мысль.
Взрыв в центре Москвы, в результате которого серьезно пострадало множество людей, это "прямое следствие атмосферы насилия в обществе и беспомощности власти", заявил лидер КПРФ и ее парламентской фракции Геннадий Зюганов.
Атмосферное, словом, явление.

Наиболее сильные чувства, вызванные сообщениями о происходящем: стыд и омерзение.

Мерзко смотреть на выродков, подъезжающих к неостывшим развалинам на лимузинах и выкрикивающих в услужливо подставленные камеры и микрофоны все равно какие лозунги.

Еще более мерзко - на выродков, спешащих туда же пешком, наспех намалевавших свои лозунги на синих, красных, белых, все равно каких тряпках.

Стыдно, что имеешь к этому хоть какое-то отношение. Пусть только географически обусловленное.

Стыдно и мерзко одновременно читать страницы и килобайты демагогии: вызов власти, вызов обществу, истребим чеченцев, защитим чеченцев, президента к ответу, оппозицию к ответу.

Гексоген в подвалах московских домов прошлой осенью был не просто взрывчатым веществом. Он оказался социальным наркотиком, на него с трусливым удовольствием подсели ведущие политики и малоизвестные домохозяйки. Их ломало все это время, без взрывов. И теперь они снимают напряжение. Выплескивают наружу мерзкий, неумело и наспех замаскированный под ужас или там праведный гнев восторг.

Это были не теракты тогда. Ну не просто теракты. Это была гексогенная инженерия, и не важно, кто стоял за операционным столом. Важно, что именно тогда общество изменилось, и не в лучшую сторону.

Искать противоядие против этой гексогенной зависимости сейчас необходимо, не менее важно, чем искать непосредственных исполнителей. Потому что больной (а взрыв как раз и показал, что все тут без исключений больны) найдет повод получить очередную дозу.

Да, в этот раз был не гексоген, тринитротолуол. Но для хроника не столь важен качественный состав потребляемого вещества, сколько регулярность употребления.

И над этим тоже стоит подумать.

Рекомендуемая литература

Подборка материалов СМИ на СМИ.ру.

Подборка материалов о взрыве на "Дедлайне".

И иные чрезвычайные происшествия

Все прочее будет кратким перечислением наиболее интересных сетевых событий. Наличия какой-либо связи между этими событиями и взрывом на Пушкинской не предполагается.

Антон Носик возродил "Вечерний Интернет", самое популярное некогда из многочисленных сетевых обозрений. Правда, ежедневности не обещает.

АПН, наоборот, объявило десятидневный перерыв в работе. Когда говорит Носик, Сигал молчит. Как муза.

"Деятели культуры за Березовского" выложили свое эпохальное обращение к народам в сеть. Торжество минималистского дизайна.

Вопрос, какова предельно допустимая норма концентрации уродов в отечественном Интернете, по-прежнему остается открытым.