Римляне меланхолично отмечали: Vacua vasa plurimum sonant (пустой горшок звенит громче). С прогрессом дело и впрямь обстоит не просто. Несколько ошалев от штудирования нынешних партийных программ, в основном бряцающих звонкими периодами вроде "Разработаем федеральную программу борьбы за уменьшение всех видов преждевременной смертности" (Российская партия жизни), в особенности тяготеешь к внятности. Внятность обычно достигается в ходе дискуссии, когда сталкиваются различные подходы к одному предмету, но кто помнит хотя бы одну дискуссию? Что в публикациях, что на многочисленных "круглых столах" звучат одни монологи, так что Владимир Соловьев не без шарма пытается воссоздать хотя бы форму дискуссии на своей передаче. Резоны Соловьева понятны - словесная дуэль, драться на которой, соблюдая этикет, мало кто нынче умеет, апеллирует к чувству в большей степени, чем к разуму. Беда в том, что дискуссия по существу с участием всего лишь двоих получается только в том случае, если обоих оппонентов сочиняет один, да и то если этот один - Платон. Для полнокровной дискуссии нужно много позиций, а где же их много взять?

Меж тем в истории отечества был короткий период, когда, словно предчувствуя конец всяким спорам, строители социализма, как добровольные, охваченные энтузиазмом, так и вынужденные, пытавшиеся нарастить в себе энтузиазм, не только высказывались почти откровенно, но и высказывались по-разному, с конструктивных позиций, т.е. играли "на повышение".

Это девять месяцев с сентября 1930 года по 15 июня 1931 года, когда пленум ЦК ВКП(б) принял решение "О московском городском хозяйстве и развитии городского хозяйства СССР", все значение которого сразу поняли лишь немногие. В те времена к дискуссиям относились всерьез, так что первое заседание по теме "К проблеме строительства социалистического города" состоялось 26 ноября 1930 года, во вторник, а второе - только в пятницу. Такой разрыв давал возможность дискутантам пересмотреть свои позиции, заодно позволяя некоторым сверить ее с руководящими товарищами, которые 29 мая уже опубликовали постановление "О работе по перестройке быта", но, осудив максималистов и "слева" (урбанисты) и "справа" (дезурбанисты), все еще не достигли желанной цельности доктрины.

Заметим, что последним пунктом основного доклада А.Зеленко, недурно сочетавшего идеологемы и технологические концепты, значилось "введение в сметы жилищного строительства известных сумм на подготовку населения к участию в планировании и в контроле того нового социалистического жилищного строительства, в котором будет жить новый коллективный хозяин". Уполномоченный НКВД по строительству Дзержинска Б.Гуревич фиксировал: "Каждое предприятие анархически строит то, что хочет, и там, где хочет, и все это делается в плановом порядке! У каждого есть своя пятилетка, и каждый строит по своему плану. И вот в одном городе мы имеем пять водопроводов и пять канализаций, причем одно предприятие наметило спуск канализации в то место, откуда другое наметило брать воду". Выход он видел, разумеется, в "немедленном создании единого союзного центра по жилищному, коммунальному и социально-культурному строительству". Б.Сотник (от НКПС), как и многие другие, пребывал под впечатлением от страсти проектировщиков домов-коммун: "Строительство города будет идти путем сооружения зданий, где очень большая площадь будет отводиться для различных общественных нужд. А жилищная норма, норма спальни, конечно, будет невелика - в целях удешевления постройки".

Тов. Хвесин, член нижне-волжского краевого исполкома: "Земельной ренты сейчас не существует, а потому располагать промышленные предприятия можно широко. И промышленность распланировала предприятия таким образом, что они разбрасываются на территории 42 км по берегу Волги. Подсчитайте, сколько будет стоить межзаводской транспорт...". Знаменитый Г.Пузис, уцелевший в чистках и писавший доносы до последнего вздоха в середине 70-х годов: "Существующие города растут не потому, что необходим их рост, а растут в силу инерции, оставшейся от капиталистических условий производства. Еще Маркс говорил... для Магнитогорска, который должен иметь почему-то 35-тысячное население, следовало бы при переселении исходить не из коэффициента семейности в 3,5, а из коэффициента 1,6-1,8 - с расчетом на производительный общественный труд всех взрослых...". Академик-архитектор А.Щусев, ранее со вкусом строивший в основном церкви, плавно вписывается в тренд: "Раз дети должны быть отделены от взрослых, значит, должны быть детские городки", но при этом: "Должны быть совещания не только между техниками, а совместно с социологами, экономистами и государственными деятелями, которые дадут нам предпосылки". Старушка Крупская, сохраняя верность давней фразеологии, выступала здесь как усталая, умудренная жизнью женщина: "Когда тов. Хвесин говорил, что они выпишут в Сталинград 7 тысяч комсомольцев и эти комсомольцы сразу построят новый быт... надо же считаться с тем, что у человека имеется потребность остаться одному, подумать, позаниматься или поговорить с другим человеком... Я разговаривала с работницами, с рабочими: ни одна мать не согласится ребят отдавать в специальный детский городок, который будет за пределами города, хотя бы и в самых великолепных условиях... Когда здесь говорят, что детский дом будет вблизи, то я боюсь, что эта "близь" будет довольно далекой...".

В атаку на брюзжанье Крупской тут же кинулся яркий визионер Л.Сабсович, позже погибший по троцкистским делам. Тут же и В.Образцов, папенька известного кукольника: "Почему мы должны промышленный центр отодвинуть дальше от жилого? Только потому, что промышленность иногда дает вредные выбросы. Но социалистическая промышленность их давать не будет". Осторожный госплановский инженер И.Кан походя пытался обратить внимание на то, что "новый город нужно строить так, чтобы он всей своей конструкцией обеспечивал бы жителям максимальное многообразие опыта и многообразие впечатлений". Госплановец В.Базаров, вскоре "разоблаченный враг": "Член социалистического общежития рисуется нашему умственному взору освобожденным от всяких индивидуалистических пут. Но во имя чего? Во имя какого положительного содержания? Этот вопрос мы зачастую забываем поставить. Но поставить его необходимо, ибо без некоторого хотя бы самого предварительного, самого общего представления о положительных основах социалистического быта нельзя уверенно строить социализм...".

Внимательно прочитав книжечку в 122 страницы, одно можно утверждать безусловно: слово "насыщенность" применительно к той, давней дискуссии более чем уместно. Впрочем, в ту пору в Госплане водились еще культурные люди.