• Десять фильмов на 1-14 января

К московской премьере фильма "Клетка"

Скорее забавная, нежели тревожная тенденция: американцы чувствуют, что начали повторяться в каждом фильме уже лет десять назад, и пытаются компенсировать тривиальность истории стилистическим экспериментом. Упражнение, кстати, небесполезное, ибо стиль есть признак вкуса, а дурновкусица была и остается главным минусом голливудского кино. И в этом смысле новый фильм "Клетка" весьма показателен.

Вообще, если смотреть "Клетку" абсолютно беспристрастно, ни на минуту не поддаваясь своеобразному обаянию фильма, то в глаза бросается тотальная банальность всех коллизий и поворотов сюжета. Вот злой маньяк - он невменяем; руководствуясь безумными резонами, он отлавливает молоденьких девушек и убивает особо жестоким образом, после чего насилует тела. Вот честный и неглупый ФБРовец, который решил во что бы то ни стало изловить злодея. Изловил, а тот, как назло, впал в кому. И теперь надо как-нибудь найти его последнюю жертву, пока она не погибла (хитроумный механизм, налаженный маньяком, работает безотказно и в его отсутствие). А вот последняя и главная составляющая - сама пассивная жертва не в счет - прекрасная дама, которая будет руководствоваться не доводами рассудка и профессиональным долгом, а интуицией. Естественно, она жертву и спасет. Все кончится хорошо, зло будет наказано, а добро восторжествует; к тому же, Он (ФБРовец) и Она (Спасительница) в последних кадрах, прежде чем занавес будет стыдливо опущен, почувствуют друг к другу смутное чувство... Короче, дело ясное: таких фильмов все мы видели не один десяток. Самый близкий аналог - ставший прародителем целого жанра скандальный триллер Джонатана Демме "Молчание ягнят".

Вот и спрашивается: на кой ляд еще раз повторять пережеванное, проглоченное, выработанное и отрыгнутое обратно? Некоторые объяснения очевидны - например, поскольку речь идет о фильме голливудском, спрос рождает предложение. Ну что поделать - любит зритель такие фильмы; и грех не воспользоваться такой любовью. К тому же, "Клетка" - фильм стопроцентно честный, не претендующий на новаторство; в общем, качественное жанровое кино. Но честность сама по себе гроша ломаного не стоит, поскольку не может служить оправданием вторичности. Поэтому режиссер картины Тарсем Сингх сознательно превращает ее в образчик тонкого стиля. Крепких сюжетов и саспенса американскому кино хватало всегда; зато катастрофическая нехватка чутья и вкуса так и не смогла полностью примирить с Голливудом европейского зрителя. "Клетка" - отважная попытка зайти с черного хода, победить соперника (или хотя бы побороться с ним на равных) на его же поле. Ничего собственно европейского в картине нет, но само внимание к кинематографическим деталям, к изысканности и отточенности формы, даже в ущерб содержанию, показательно. А может, никакого ущерба и нет: "Клетка" - своего рода эксперимент, цель которого - найти границы жанра, понять, что можно в него вместить, не ломая канонов. Выясняется, что и форма - она же стиль - может стать чисто смысловой составляющей в остальном рядового американского триллера.

Начнем с выбора действующих лиц и исполнителей. Голливуд, несмотря на все мутации, по-прежнему внимательно относится к священнодействию кастинга, и в данном случае это более чем оправданно. Главная роль и своего рода символ "Клетки" - сыгравшая психиатра Кэтрин Дин Дженнифер Лопез, первоначально модель, затем певица, а по совместительству и актриса. Достаточно констатировать то, что актерский взлет Лопез начался благодаря одному из самых стильных режиссеров США - Стивену Содербергу, в посттарантиновской криминальной драме "Вне поля зрения" она составила дуэт Джорджу Клуни. Дженнифер держит планку - здесь она предстает то в белоснежных ангельских одеяниях, то в футурологическом гибком скафандре, и несть числа ее преображениям - атласные кринолины, фэнтезийные перья, урбанистические джинсы; тонкая физиономия в модном "латинском" стиле, безупречная фигура... Все это наслаивается на амплуа медиума, впадающего в транс с целью излечения больных. Характерно то, что "стивен-кинговскую" тему в картину вносит именно красотка-модель, которой даже психологическая игра по Станиславскому не вполне доступна. К счастью, этого и не требуется.

Мужская часть ансамбля подобрана под Лопез, и подобрана удачно. Винесент д'Онофрио и Винс Вон могли бы запросто поменяться местами, хотя один из них действительно в большей степени похож на нормативного "хорошего парня" из правоохранительных органов, а другой на маньяка. Однако хорошему стилисту любые метаморфозы под силу, - важнее другое: видимая безупречность красавицы Дин-Лопез (совершенно не важно, кажется ли она красавицей вам; таков концепт режиссера, и против него не плюнешь) должна быть оттенена среднестатистическими американскими актерами. Так и происходит. Убийца Карл Старгер и рыцарь Питер Новак - типические характеры в нетипических обстоятельствах. Нетипичность которых определяется как присутствием неземной Кэтрин-Дженнифер, так и волей кукловода Сингха.

Настало время перейти к режиссеру. Тарсем Сингх - очередной голливудский дебютант экзотических кровей, решивший за счет чисто стилистических вывертов обновить надоевший жанр. И это у него получилось как минимум не хуже, чем у М. Найта Шьямалана в "Шестом чувстве". Хотя бы за отсутствием претензии на культурный шок; "Клетка" несет отчетливый отпечаток творческой воли клипмейкера, который развлекает публику красивыми или страшными картинками. Один из самых известных клипов Сингха - хрестоматийный "Losing my religion" R.E.M. Бесспорно, немалой частью своей славы основатели американского альтернативного рока 90-х обязаны апокалиптическому мини-шедевру Сингха. Глубокомысленные размышления о потере религии оставались на совести рокеров - режиссер же взял на себя ответственность лишь за визуальную сторону. Ровно та же ситуация налицо в "Клетке". "Не делай умно, делай красиво" - таков девиз "Клетки", отличающей ее в выгодную сторону не только от шьямалановских картин, но и от того же "Молчания ягнят", погубленного претенциозностью замысла.

Это, собственно, возвращает нас к изначально провозглашенному достоинству фильма - его честности. Критики, как западные, так и наши, уже наговорили с три короба о цитатах из Феллини, Тарковского и Вендерса. В нынешнем интертекстуальном пространстве при желании цитату из кого угодно можно поймать где угодно, и бедолаги-режиссеры оказываются виноваты уже в том, что когда-то посмотрели хорошие чужие фильмы, что отложилось на их подкорке. Дело не в этом, а в том, что стилистическое совершенство упомянутых классиков было художественным подтверждением их - более или менее удачных или глубоких - идей. В случае же "Клетки" совершенно плоская и стандартная история сделана интересной и многоплановой исключительно благодаря оригинальному, выдержанному даже в мелочах стилю. Никакого плагиата, и на глазах у зрителя появляется некая новая форма знакомого жанра.

Новизна прежде всего в том, что Сингх - и это третье, последнее упоминание о его честности - окончательно рушит условный договор зрителя и режиссера триллера о реальности всего показанного и увиденного на экране. Хватит изображать, что спасители из ФБР и антихристы из темных закоулков существуют на самом деле. То есть, наверное, существуют (мало ли чего не бывает), но уж точно они не похожи на тех, кого мы видим в кино. Сингх рушит старую игру, и начинает новую, сказочную, куда более увлекательную. Большая и лучшая часть действия фильма происходит в пространстве подсознания. Доктор Дин и ее коллеги не могут вылечить обездвиженного ребенка - проникновение в его сны ничего не дает; лишь страшный опыт по блужданию в грезах впавшего в кому убийцы дает ключ к разгадке тайны. А в чем тайна? Явно не в том, где Старгер спрятал невинную девушку. Тайна - и это тоже не объяснено, а показано, решено на чисто изобразительном уровне - в снах и контроле над ними.

Вечный вопрос: изнутри или извне приходят сны? Верный принципу незнания окончательной истины, режиссер предлагает объяснения на выбор. Ясно, что страшные воспоминания Карла о том, как его мучили родители, как крестили насильно (он чуть не захлебнулся), о первых неудачных сексуальных опытах обусловили и характер его снов, и его действия в реальности, и его виртуальное раздвоение на забитого мальчика и фантастического лысого тирана в пурпурной мантии. Но так же ясно, что прекрасная воительница-избавительница Кэтрин, а вслед за ней и ее вассал Питер, приходят в сны Карла извне, и им удается одержать победу над злом, узнать истину и принять последнюю воображаемую исповедь у измученной души убийцы.

Воссозданная с пугающей точностью структура сна - главное достоинство "Клетки"; снами рождены и все удачные образы фильма, определяющие его стиль. Искаженные пространственные перспективы в духе Эшера и Дали, метерлинковские усадьбы и сады, тронные залы а-ля Конан Варвар; необычные животные, одно из которых - собака-альбинос Карла - остается рядом с Кэтрин и после финала. Чем не мефистофелевский черный пес из "Сталкера"? К слову, Бергман писал, что величие Тарковского определяется одним-единственным фактором: Тарковскому удалось в своих фильмах разрушить грань между явью и сном. Не проводя прямого сравнения, все же отмечу, что "Клетка" - второй удачный случай создания в американском массовом кино визуальных образов сна (первый был в "Кошмаре на улице Вязов" Уэса Крейвена). Сны - та территория, на которой чистый стиль становится содержательной, а не формальной составляющей. И это оправдывает любой, самый банальный на свете сюжет.

В завершение важно добавить, что увлекаться стилем в ущерб смыслу все же не стоит. В конце концов, чувство стиля присуще не каждому. Наглядный пример - "Горец 4: Конец игры", один из самых неудачных кинопроектов года. Чистая стилистика, позаимствованная из небезупречного сериала при полном отсутствии самостоятельной истории - минус, а не плюс. Поставь хоть двух, хоть десять хороших актеров махаться на мечах в интерьерах шотландских замков и экстерьерах нью-йоркских высоток, отсутствие мотива для этого махания бросится в глаза даже невнимательному зрителю. Короче говоря, у каждого должна быть своя добровольная клетка, границы которой совпадают с границами хорошего вкуса. И чем клетка шире, тем очевидней опасность ее превращения в уродливую и вонючую общую камеру.