Bопрос, впрочем, сугубо риторический, поскольку все равно никто не вспомнит, кто же первым сказал "Бурдье" применительно к сетевой литературе. Не исключено, что я же сам и сказал. Не помню.

Но будь моя воля, я бы некоторые слова ловил и обратно их сказавшим возвращал (мягко выражаясь).

С самого начала определимся. Это Бурдье. Это Марина Константинова. Это поздние наслоения. Или, так сказать, снег, которым занесло и первого, и вторую. Народное творчество, по убеждению Олега Павлова, единственно способное вообще все спасти куда-нибудь.

Теперь посмотрим, что есть у нас. У нас, как обычно, сетевая литература. Кажется, что ситуация напоминает описанную Бурдье. Кажется, что есть и, грубо говоря, мейнстрим (включающий в себя как сообщества вполне друг с другом сочетаемых и принадлежащих едва ли не к одному кругу авторов, так и агломераты без сколь-нибудь ясно выраженной эстетической позиции), и, опять же грубо говоря, андерграунд (варьирующийся в пределах от политически нейтрального до приравнивающего перо к штыку с завидным в своей однообразности постоянством). Плохонькие, но наши. И у того и у другого есть механизмы прямого воздействия, пропагандистские листки, через которые оба себя с переменным успехом позиционируют. Кажется, что между ними - граница. Даже, скорее, линия фронта. По крайней мере, именно такое впечатление у публики должно создаваться.

Да что там у публики - инсайдеры и те в это верят. Рука - к перу, перо - к бумаге, а там в самом деле недалеко и до габитуса, и до иерархии внутри субполя элитарного производства, и до массы других милых сердцу предметов.

Дело в том, что описать себя на этом языке, весьма схематичном и, по большому счету, самодостаточном, кажется делом несложным. Канонизированный авангард? Пожалуйста - Миша Вербицкий, предсказуемый на двадцать шагов вперед (что несложно, потому как все шаги примерно одинаковые - можно и на тридцать предсказать, и на сорок). Не в том беда, что предсказуемый, - главное, что канонизированный. Никуда не деться от Миши Вербицкого. Канонизировать легче. Или Роман Лейбов, предсказуемый в гораздо меньшей степени, но тоже канонизированный (попытка деканонизации находится здесь). Курицына, я думаю, даже называть не стоит. Примеры диаметрально противоположные, но в этом и суть, поскольку количество иерархий в принципе не ограничено. Далее (подсматриваем у Бурдье). Неканонизированный авангард (те, кто признания не достиг, трассирующие пули с нетипичной траекторией полета)? Тоже сколько угодно. Даже больше, как, собственно, и должно быть (Льва Пирогова когда-нибудь канонизируют как преходящее красное знамя рулинета).

Все то же и о мейнстриме. Академики? - их у нас тоже много. Те же самые "Вавилоны" с "Переплетами". С популярной литературой немного неясно, но в крайнем случае можно и таковую отыскать.

Ничего не замечаете подозрительного? Может, следует еще раз в Бурдье заглянуть?

Правильно, мальчик, вот тебе пирожок, съешь, отряхни крошки и займись чем-нибудь полезным.

Ничего Бурдье про мейнстрим не говорил. Не его это слово. У него все больше про власть или, что для нас сейчас важнее, про капитал. Из разновидностей которого на просторах.ру в качестве мыслительной конструкции прижился только капитал символический, прочие народ как-то не воспринял. Да и насчет символического не все слава богу.

Здесь, наверное, неуместно говорить о том, что Бурдье все-таки француз (то есть практически атлантист); так же неуместно искать причины, в силу которых символически богатые рассуждатели о литературе забыли про прочие составляющие собственно теории Бурдье. Время такое, надо полагать, лихое.

И место тоже не отстает.

Но факт остается фактом. Французский пиджак упорно отказывается налезать на широкую спину русской сетевой литературы.

Дело даже не в том (как может показаться), что нет денег или нет коммерческой литературы (это может быть причиной, а может и не быть - опять же штудируем Бурдье на предмет множественности капиталов). Дело в том, что отсутствует конфликт как таковой. Вернее, любой мыслимый конфликт происходит между абсолютно гомогенными единствами. Одноуровневый то есть конфликт, сугубо количественный. Символический капитал, о котором так много говорят в последнее время, является не просто основным, но единственным капиталом. То есть его-то навалом, им можно делиться, его можно накапливать, экспроприировать и так далее, с тем лишь отличием от описанного у Бурдье, что наш, отечественный символический капитал в данной ситуации напоминает скорее деньги, нарисованные на бумаге. По той простой причине, что на этих, если угодно, банкнотах нет одной обязательной для всех банкнот детали - факсимиле подписи главного казначея. Иными словами, капитал существует, но вот знает ли об этом кто-нибудь кроме тех, кто в оборот вовлечен? Хотя бы, так сказать, понаслышке? Еще иными словами и гораздо короче - нет институций. А нет институций - нет и подтверждения. Извините. Мы эти фантики впервые в жизни видим.

Это даже хуже, чем разборки в границах одного субполя, прости господи.

И так будет продолжаться до тех пор, пока не будет найден настоящий козел отпущения. То есть пока не появится нечто, легитимизированное на совершенно иных основаниях. Сверху. Сбоку. Откуда угодно. Но не изнутри среды.

Единственный шанс был у литературного сегмента рунета вписать себя в парадигму Бурдье и тем самым претендовать на литературное поле - если бы "Малого Букера" в номинации "Литературный проект" получил Кузьмин.

До сих пор не могу оправиться от шока, вызванного тем, что этого не случилось. Оно конечно, "Юрятин", провинция - с точки зрения социальной справедливости все правильно. Но здесь как раз тот случай, когда соображения социальной справедливости развитию культуры только вредят. Поскольку кроме целей сугубо утилитарных ничего решением жюри достигнуто не было. Одни не получили флагмана, вторые не получили серьезного оппонента, такого, с которым имеет смысл спорить не по поводу формы изложения, а насчет гораздо более серьезных вещей, и спорить не только посредством агитпропа. Словом, прогресс не удался. Можно расслабиться и вообще ничего не делать. Теперь что Вербицкий, что Кузьмин - все в некотором смысле едино. И по одну сторону баррикад. С теми же фантиками в бумажнике.

А вы говорите - "Бурдье".

Вот будет такое, будет и Бурдье. Пока же извольте довольствоваться Пироговым. Поскольку Пирогов есть именно из этой общей среды выходец (о том, как его выходили, смотри у канонизированного Курицына).

Обиднее всего, что наработанные технологии (правда, наработать успели лишь этот самый агитпроп) пропали втуне. Такое вот частное сожаление несостоявшегося агента.

Засим объявляю углубленное пред- и посленовогоднее радиомолчание. В одностороннем порядке, до января. С наступающим.