Политика по своей природе моральна и не моральна одновременно. Точнее - есть две функции политики, одна из которых состоит в установлении принципов морали, содействия формированию комплексов общественных ограничений и самоограничений и отслеживания их выполнения. А вторая - направление общественного движения вне рамок этих ограничений в более широкой логике поступков, причем не обязательно рационально постигаемых. Моральное в политике - это, прежде всего, самоограничения, как для общества, так и для политиков. Вне-моральное - это все по отношению к внешнему и новому, выход за грани "своего", где допустимость и приемлемость тех или иных способов равновероятна.

1. Внешнее

Именно потому столь лукава и лжива политика экспансии моральных принципов - внутренние, органически вызревшие, они по природе не переносимы на иные культуры и народы. Вне целостных культурных организмов (в прошлом - религиозных ареалов, впоследствии - наций) моральное не существует, поскольку все проживания и все вопросы деятельности - новы. Тут место рациональному изучению и соотнесению противоречий, созданию способов наиболее полного перевода языков и смыслов, предъявляемых деятельностью. Попытка же действия на основе привычной моральной основы во внешнеполитической среде есть неосознанная претензия на включение других стран и культур в свой ареал, фактически - культурная агрессия, направленная на уничтожение иных принципов обустройства жизнедеятельности.

"Общечеловеческое" не есть синоним "прогрессивное", "правильное", и уж тем более - "западное" или "демократическое". Общечеловеческое - это единство базовых предпосылок, с которыми люди входят в процесс общественного строительства, но его результат - в форме культурных организмов - уникален и обобщению в принципе не подлежит. Унификация культурных ареалов без их уничтожения невозможна. Достижимы только соглашения, в основе которых лежит кросскультурный диалог о принципах, установление адекватной трансляции смыслов, достижение понимания логики партнера и непротиворечивости ее в своей системе ценностей.

Все разговоры о "неморальности" той или иной власти допустимы только изнутри самого общества и только со стороны представителей основной части общества. Всякая внешняя оценка - из иной культуры или иного времени - лжива по причине подчас радикального несоответствия механизмов формирования принципов и смыслов деятельности людей.

В этом смысле абсолютная уникальность фашизма - в его тотальной вне-моральности как предустановке. Советский эксперимент был иного рода - моральность не отменялась, а заменялась, причем на искусственную и неорганичную. Однако уже в ходе Великой Отечественной Войны произошел кардинальный сдвиг - Сталин оперся на естественные механизмы формирования общественного сознания. Это предопределило и последующие разложение и развал ком-идеологии как рационального эксперимента.

Большая же часть остальных социальных и "гуманитарных" катастроф, связанных, как правило, с процессами модернизации в странах третьего мира (а во многом - и в СССР), - повторение исторических прецедентов отторжения одной частью общества другой в ходе социальных трансформаций, что в современную эпоху протекает, вообще говоря, намного мягче, чем в прошлом.

2. Внутреннее

Если политика в поле диалога культур не моральна по своей природе, то внутри социальной общности она обязана пронизываться моралью насквозь, поскольку ее жизненная сила определяется степенью соответствия мотиваций власти и общества. Видимая же "грязь" деятельности политиков является вовсе не приемлемым и допустимым их свойством, а следствием тяжелой болезни социального организма. Многим в России было не понять, чем мотивировано общественное возмущение американцев "аморалкой" Клинтона - причем не столько фактом адюльтера, сколько ложью под присягой. Нам оказался не понятен страх перед сломом единого стержня, который пронизывает общество снизу доверху и является основой общественного доверия и сотрудничества. Нам стало привычно не ощущать даже потребности в таком стержне.

Стоит повторить, что мораль - понятие групповое, существующее в рамках устойчивой общности. Мораль вне ее - это та или иная форма культурной экспансии или даже агрессии. Всякий раз, когда общество распадается на композицию групп, самоценность которых выше, нежели объединение в целое, мораль общества уступает место морали групп. Это и произошло в России 90-х, когда внутренняя ценностная структура групп стала определяющей в большей степени, нежели единые общественные установки и традиции.

Оставшиеся вне рамок групп - потеряли больше всего, поскольку по отношении к ним все остальные группы были не-моральны (бизнес, властные элиты в центре и регионах, бандиты, армия, силовики и т.д. и т.п.). Между собой группы устанавливали паритет, основанный не на принципах общественной морали, а на конкретных договорах. Внутри себя - устанавливали систему мотивировок своей избранности, правоты, оправданности противостояния другим на этой основе.

Сейчас фактически происходит попытка нескольких групп, объединившись на основе временного союза, резко расширить поле влияния и сделать свою мораль общественной - но не потерять при этом целостности внутри групп в пользу общества. Фактически, сейчас российское государство не морально по отношению к обществу, поскольку смотрит на него как на "поле для работы", а не как на источник ценностно-целевых установок к собственной деятельности.

Все основные политические игроки в настоящее время поощряют эту не-моральность государства, фактически претендуя на то, чтобы самим давать определения Добра и Зла, и потому укрепляют принцип "кто наверху - тот и устанавливает закон". Понятие об "органичности" происхождения законов, о связности социального организма как условии его существования - отсутствует в политических концептах всех участников борьбы.

Прагматичный договор всех сил о ненападении и разделении зон влияния - вовсе не появление единого общества, а потому сумма договоров о принципах деятельности не есть общественная мораль. Современная Россия - мир торга, мир разорванных групп, мир замкнутых общностей со своими моральными принципами и установками.

Будет ли найден выход? Возможно, но к нему есть два пути. Первый - в постепенном срастании групп, размыве жестких ценностных и имущественных разграничений, в объединении людей не через высокие и умно звучащие концепты и идеи, а через установления согласия и мира на уровне частного быта, двора, улицы, города. Рост благосостояния каждого станет ему сигналом не к сбиванию в стаи или пораженчеству в качестве внесистемного "лоха", а к работе с высокой самоотдачей в опоре на продуктивные ценности.

Второй же путь - под влиянием общемировых тенденций - прийти к неизбежному глобальному кризису в качестве не участника, а театра нового цивилизационного кризиса и военного конфликта; пройти этап нового социогенеза и из новой разрухи встать уже цельной нацией с единым самосознанием.