В Москве состоялся авторский вечер композитора Юрия Каспарова

Недавно открывшийся Камерный зал Московской филармонии - поле экспериментов, позволяющее опробовать новые (или хорошо забытые старые) возможности общения музыкантов с аудиторией. Успешный опыт подобного рода - абонемент "Автора!", в рамках которого московские композиторы разных поколений и направлений представляют публике свои сочинения. Очередная программа цикла была посвящена Юрию Каспарову, огорошившему зал декларацией: "В России авангарда не было".

Абонемент "Автора!" задуман для того, чтобы восстановить связь между композитором и слушателями, возродить традицию неформальных авторских вечеров. Как сегодня рождается музыка? Работают ли композиторы за роялем или за компьютером? Сочиняют ли по вдохновению, на заказ, или одно не противоречит другому? Разве современная академическая музыка в России не кончилась с уходом Альфреда Шнитке? Подобные вопросы могут показаться наивными, однако, как выясняется, у публики по-прежнему есть потребность их задавать. Словом и делом отвечал Юрий Каспаров - один из интереснейших московских композиторов, педагог, просветитель, организатор концертов и фестивалей, превосходный рассказчик и собеседник, ученик и продолжатель традиций Эдисона Денисова.

Как ни странно представить себе Каспарова "музыкальным внуком Шостаковича", - между их сочинениями едва ли есть что-то общее - фактически это так: именно Шостакович дал путевку в жизнь Денисову, одобрив его ранние музыкальные опыты. Поэтому вечер начался с раннего Фортепианного трио Шостаковича, написанного незадолго до таких авангардных его сочинений, как "Афоризмы" и симфония "Октябрю", и продолжился кларнетовой сонатой Денисова, также считавшегося в свое время записным авангардистом. Разговор с публикой Каспаров начал с того, что в российской музыке, по его мнению, никогда не было авангарда - ситуации, когда для выражения новых идей не хватает существующих средств. В этом смысле практически вся наша музыка последнего столетия, как утверждал герой вечера, напрямую вытекает из романтической или, если угодно, неоромантической.

Правда, это обстоятельство, по признанию Каспарова, отнюдь не приближает новую музыку к широкой публике, которая по привычке ждет чего-то гармоничного, мелодичного и изящного. Герой вечера подробно рассказал о том, как работает над тем или иным произведением, но его "Пейзаж, уходящий в бесконечность" в исполнении Московского ансамбля современной музыки стал не лучшей иллюстрацией к этому рассказу. Сочинение демонстрирует, вероятно, предельные возможности звучания фортепиано, скрипки, виолончели и кларнета, что само по себе небезынтересно. Однако подобную музыку непривычная публика чаще ассоциирует с шумовым оркестром из спектакля "Необыкновенный концерт", а не с современной классикой.

"Реминисценция" Каспарова для фортепиано и электроники, завершившая вечер, - музыка совсем другого характера: кому-то напомнит Рахманинова, кого-то, напротив, ошеломит непривычными звучаниями, но и в том, и в другом случае поразит красотой. Сочинение исполнялось как будто на некоем гигантском, вселенском фортепиано: стоявший на сцене рояль, за которым священнодействовал Михаил Дубов, был лишь одной из его инкарнаций. Весь зал был наполнен странными звуками, напоминавшими то арфу, то балалайку, то орган, то колокола; записанные на "подготовленном фортепиано", они образовывали удивительный акустический поток. В нем плыл солист - иногда по течению, иногда борясь с ним, иногда притормаживая. И оказалось, что музыка может быть красивой и гармоничной, даже когда создана при активном участии компьютера.