Несложно придумать множество дурацких вопросов, на которые не существует ответов. Может, и вопрос о демократичности России из таких? А у кого спросить? При всеобщем недоверии к публичной информации есть категория людей, которые, как мне кажется, облечены бОльшим доверием масс, чем политологи, социологи, экономисты и прочие аналитики. Это - эрудиты, чемпионы "Что? Где? Когда?", "Брэйн-ринг" и других интеллектуальных игр.

К ним-то я и обратился с просьбой выступить моими оппонентами. Имена Анатолия Вассермана и Романа Морозовского, надеюсь, в титулах не нуждаются.

I. Кто такие интели и как они влияют на общественное мнение?

Словечко "интель" заимствовано из повести "Хищные вещи века" Стругацких, чтобы не очень глубоко ввязываться в текущую дискуссию о существовании интеллигенции. А если мелко, то точка зрения у меня есть: да нет, интеллигенция - выполнивший свою историческую миссию умирающий класс; пока статья эта напишется и опубликуется, да пока прочтется - может, и говорить будет не о чем.

Но, вероятнее всего, актеры, художники (в том числе дизайнеры и веб), писатели, вузовские профессора, школьные учителя, инженеры и даже ученые еще кое-где на просторах России остались. А также, постепенно вымирая, те, кто были ими до революции, а теперь, как сказал великий Пелевин, торгуют шмотками. Назовем их интелями. И журналисты - они более всего в данном разрезе интересны. Имеет ли это сословие какое-то влияние на общественное мнение? Увы, да.

Все три имеющиеся ветви власти: финансовая, криминальная и государственная, даже с зарубежной помощью, даже если бы они сумели объединить усилия и ресурсы (что само по себе нереально) не в состоянии создать все общественное мнение - точнее, все общественные мнения по всему кругу вопросов жизни.

С большим трудом на пределе сил это им удается по узкому перечню пунктов: Тампакс, Путин, Сони Тринитрон, "Балтика" - не Кенигсберг, конечно, а пиво. Кстати - мое любимое пиво, и я совершенно не намерен отказываться от него только для того, чтобы продемонстрировать свою устойчивость к телезомбированию. Может быть, мне это реклама внушила, а может, самому нравится - это мог бы знать мой психотерапевт, но поскольку я не чувствую потребности лечиться, то этого не знает никто. И я не знаю и знать не хочу, мне это самокопание невкусно, в отличие от, собственно, "Балтики #3" под вяленого леща.

Я совершенно не верю в массовые подтасовки голосов на выборах. Не потому, что считаю государство честным игроком, а потому, что считаю этот метод экономически нецелесообразным: пропаганда гораздо дешевле. Миллион человек работают на избирательных участках России во время всеобщих выборов, это каждого надо бы подкупить или запугать, а потом следить, чтобы с ним то же самое наоборот не проделала оппозиция, у которой тоже есть кой-какие деньжата и ребята; следящих, по законам формирования инфраструктуры, нужно хотя бы из расчета 1:5, значит еще 200000 на зарплате; сторожей тоже кто-то должен охранять. В общем, полная чушь получается.

Анатолий Вассерман: Результаты подтасовки более предсказуемы, чем результаты пропаганды: "нам не дано предугадать, как слово наше отзовется". Но подтасовка в крупных масштабах подвержена утечкам информации, а наказание за нее - в отличие от наказаний даже за очень искаженную пропаганду - вполне ощутимо. Так что с учетом возможного риска лучше все-таки манипулировать бумажками в газетных киосках, чем в урнах на участках.

Вопрос в том, какое влияние следует признать заметным. Если отрыв между 1-м и 2-м местами составляет 15-20%, то те 3-4%, которые можно выцыганить шаманскими плясками вокруг избирательных урн, ничего принципиально не изменят. Однако подтасовкой можно исказить результаты парламентских выборов с барьером 5%, где даже 0.1% может решающим образом сказаться на том, какие партии будут представлены в парламенте, а какие из него выпадут. Так что значимость фальсификаций существенно зависит от ситуации. Подробнее об этом смотрите здесь.

В пропаганде, конечно, сосредотачиваются огромные ресурсы на узких участках прорыва. Но пощелкайте каналами TV, крутните УКВ-тюнер, гляньте на изобилие в газетных ларьках. Ну не может быть, чтобы все в них снятое и написанное было "на заказ". Дорого это стоит. Потому СМИ состоят из двух частей: то, что для политики (рекламы), и то, что для читателя. Почти все газеты убыточны, но сколько-то рублей в ларьках за них берут. Даже и богатый человек даже дешевую газету вряд ли станет покупать просто так, что-то он в ней читает. Программу передач, конечно, а если что еще случайно попадется - тоже.

Не только в СМИ. В личных беседах - и какой русский не любит поговорить с умным человеком? Умные, сиречь интели, смыслы либо генерируют, что реже, либо транслируют, что чаще: в последнем случае решающая роль интеля состоит в выборе мифа для трансляции и способности к его популяризации. Вопрос не только в том, каким эфиром интель размножается, но и в том, сколько в России "изданий" тиражом 2 экземпляра (собутыльника), 3 экземпляра (жена и дети), 6 экземпляров (офисный перекур) и т.п. Миллион интелей вполне могут быть сравнимы с одним Киселевым, особенно в сферах, куда такая крупная пушка не стреляет.

Интели-журналисты, которых много голодных, на которых не всех хватает "заказов", а накопленного в период выборов недостаточно, чтобы кормить семью четыре года, пишут статьи "от себя". Интели так устроены, что от души они пишут гораздо лучше и, следовательно, убедительнее, чем на заказ (за редчайшими исключениями).

Интели-редакторы, в чьи служебные обязанности входит знать, что нравится зрителям, читателям, слушателям, выбирают, что из этого пустить в эфир, а что в тираж. Хозяевам нужна раскупаемость и рейтинг для рекламодателей (даже в убыточном издании это все равно нужно, чтобы уменьшить убытки). Так создается и существует спонтанное информационное поле, которое, несомненно, оказывает влияние на общественное мнение.

Анатолий Вассерман: Бесспорно, существует. Поскольку комментаторы тоже люди, они тоже высказывают не только то, что им оплачено. Лично я обычно отказываюсь писать нечто прямо противоположное моим собственным взглядам - просто потому, что заведомо не смогу написать достаточно убедительный текст. Каждый человек располагает не только информацией, полученной извне, но и личным опытом, который в различных формах передает другим. Разговоры в курилках и пивнушках немногим менее эффективны, чем телекомментарии.

Естественным генератором смыслов этого поля является узкий социальный слой прежде всего журналистов, но и не только, который в статье назван "интели".

Анатолий Вассерман: Смысловое поле генерируют все, как отмечено выше. Но журналисты располагают эффективными усилителями своих слов.

Но стихийное - не значит хаотическое. Рыба на нерест, саранча на прокорм и киты на суицид следуют сплоченно, в явно заметном направлении, хотя явления эти стихийны.

II. Странный вакуум

В мировоззрении интелей - наиболее способной (или ремесленно поднаторевшей) к генерации и трансляции смыслов части общества - явственно заметны потоки, сгущения и разрежения. Вычислить их можно, читая, слушая, смотря СМИ, исходя из выше высказанной гипотезы, что большинство материалов написаны не на заказ, а также спрашивая и беседуя.

Это исследование никак нельзя назвать научным, зато каждый читатель может легко примерить его на себя и повторить.

Есть ряд вопросов, по которым мнение интелей почти единодушно: они против войны в Чечне, поддерживают действия США в Югославии и Афганистане, за демократию, рыночную экономику с минимальным вмешательством государства, за свободу сексуальных меньшинств, против Лукашенко, против ввоза в Россию ядерных отходов и т.п. Мнение интелей не всегда совпадает с результатами выборов: влияние их на широкое общественное мнение все же не безгранично. Однако хотя бы видно, что в понятийном поле общества существуют два превалирующих взгляда на важные вопросы жизни, что дает возможность чем-то оперировать во втором туре, когда выбирать приходится одно из двух.

Но гораздо интереснее другая закономерность: есть ряд вопросов, внешне кажущихся простыми, но на которые большинство интелей, как правило, не отвечают, или отвечают туманно, или отвечают со столькими оговорками, что неинтель ничего из их ответа решить не может, или ответы бессистемно разнообразны. Ответы как бы есть, но неодносложные. В результате по ряду важнейших - в том числе и для предвыборной пропаганды - вопросов ни одного консолидирующего, дающего шансы на эффект в предвыборной кампании, ответа не существует.

Грубо говоря, эти вопросы сводятся к одному: является ли Россия демократической страной?

Несколько дополнительных вопросов (я их ниже приведу) о социальных параметрах общества, окружающего респондента, уточняют и обостряют проблему.

Самые распространенные варианты ответов: это некорректный вопрос; на этот вопрос нельзя ответить односложно или коротко; я читал в прессе информацию, что, якобы, так или так, но я не доверяю прессе, потому не знаю; я там не был (это о вопросе сравнения с другими странами); это неинтересный вопрос, получение информации для его ответа требует много труда, у меня на это нет времени; вся статистика подтасована, узнать истинную мы не можем (это по вопросам о социологических параметрах).

От контрольных вопросов типа "Есть ли кратеры на обратной стороне Луны?" или "Как меняется уровень Каспийского моря?" интели почти никогда не уклоняются. Правильность ответов я не проверял, она не имеет значения. Важен лишь тот факт, что интели более уверены в происходящем на Луне, чем у них за окном.

III. А есть ли ответ на этот вопрос?

МК: Является ли Россия демократической страной?

Роман Морозовский: Нет.

Анатолий Вассерман: Если исходить из всего комплекса свойств общества, который мы привыкли связывать с понятием демократии, то в полной мере демократической не является ни одна страна - в частности, потому, что многие из этих свойств, будучи проявлены в полной мере, противоречат друг другу. Если же исходить из простейшего определения, согласно которому демократия есть устройство власти, при котором подвластные могут менять властителей ненасильственно, то Россия в основном демократична - возможность такой смены реализовалась неоднократно, но новые властители довольно часто принадлежат к тем же кланам, что и прежние.

МК: Движется ли Россия по пути демократических преобразований?

Роман Морозовский: Да. Но очень медленно.

Анатолий Вассерман: Да.

МК: Как изменилась степень демократичности в России с 1984 по 2001 год - увеличилась, уменьшилась или осталась без изменений?

Роман Морозовский: Увеличилась.

Анатолий Вассерман: Увеличилась многократно и во всех проявлениях.

МК: Как изменились за тот же период - увеличились, уменьшились или остались без изменений - в России такие параметры, как:

• средняя продолжительность жизни?

Роман Морозовский: Уменьшилась.

Анатолий Вассерман: Несколько раз колебалась, и сейчас примерно на том же уровне.

• уровень жизни?

Роман Морозовский: У тех, кто хочет зарабатывать - вырос. Но, к сожалению, очень немногие хотят зарабатывать, все хотят получать.

Анатолий Вассерман: В среднем увеличился, хотя зримых проявлений низкого уровня стало ощутимо больше.

• смертность и инвалидность от неестественных причин?

Роман Морозовский: Не знаю.

Анатолий Вассерман: Несколько раз колебались, и сейчас выше, чем в 1984-м, хотя и заметно меньше, чем в начале 1990-х.

МК: Сколько процентов валового национального продукта составляет черная (преступная) экономика в Германии и сколько в России?

Анатолий Вассерман: По черной экономике данными не располагаю, но по косвенным данным можно предположить, что в обеих странах эта доля сопоставима и достаточно мала, чтобы не влиять на прочие сферы экономики. А вот серая - не нарушающая никаких законов, кроме фискальных - в России в несколько раз выше.

Роман Морозовский: В Германии - думаю, 5%, у нас 50%, но это - за счет того, что если при нынешнем законодательстве все доходы показывать, вылетишь в трубу сразу.

МК: Как называется политическая система, действующая ныне в России?

Анатолий Вассерман: Республика. Формально - федеративная, фактически - в основном унитарная.

Роман Морозовский: Некий вариант конституционной монархии. Это ничего, что монархи не из одной фамилии. Такое тоже бывало.

МК: Как называется нынешний в России общественный строй?

Анатолий Вассерман: Капитализм. К сожалению, в основном государственный.

Роман Морозовский: Некий вариант конституционной монархии.

МК: Как называется нынешняя в России система государственного управления?

Анатолий Вассерман: В соответствии с вышеуказанным определением - демократия.

Роман Морозовский: Некий вариант конституционной монархии. Для меня слова "политическая система", "общественный строй", "система государственного управления" - это одно и то же. Я не теоретик, а практик. Для меня практика - критерий истины, а слова, которыми это оформляют - дело второе.

Предоставляю каждому судить, существуют ли ответы и какой из них правильный. Может быть, кто-то, прочитав эту статью, поверит кому-то из телемудрецов или заглянет на сайт Анатолия Вассермана http://awas.ws, где многие из этих проблем расписаны подробно, аргументированно и убедительно. Но общей ситуации это не изменит. Вопрос о том, является ли нынешняя Россия демократической страной, и сопутствующие ему вопросы имеют размытые или противоречивые ответы во всех информационных полях (и заказном, и спонтанном), в результате чего консолидирующего общественного мнения по этим вопросам не существует.

Анатолий Вассерман: Да. Но это связано не столько с ошибками в информационном поле, сколько со сложностью самих проблем. Даже если ответ легко сформулировать, последствия действий, произведенных на основе этого эффекта, вызывают множество побочных эффектов, способных дать в конечном счете результаты, прямо противоположные желаемым. Это один из источников "иронии истории", о которой столько писали Маркс и Энгельс. Именно мысли о подобных последствиях затрудняют однозначные ответы на многие вопросы. Само по себе разнообразие форм демократии свидетельствует о том, что строгое и исчерпывающее определение этого понятия вряд ли возможно. Но в то же время именно этим разнообразием доказывается ненужность такого определения, поскольку все эти формы работоспособны. Системы же не демократические по сути, но соответствующее интуитивным представлениям о демократии, лично мне пока не попадались. Надеюсь, что не попадутся и впредь. Если бы уже существовало однозначное определение, любое развитие демократии можно было заблокировать под предлогом несоответствия новых ее форм этому определению.

IV. Кто знает, как надо?

Самое время вспомнить хрестоматийные строки:

Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: "Я знаю, как надо!"

Я не буду сейчас литературным критиком, рассуждающим, что сие значит. Скажу только, что Александр Галич - один из моих любимейших поэтов, пленки с его записями КГБ чемоданами изымало у меня при обысках в 70-х, а эта песня является одной из основ моего мировоззрения...

Homo citatus интели, декламирующие Галича, через пять минут, сменив тему разговора, будут хулить (а иногда и хвалить) предвыборную программу или возмущаться ее отсутствием. Затем они, или хотя бы часть их, пойдут и кинут что-то в урну. Но почти невероятно, чтобы они проголосовали за политика, заявившего: "Я не знаю, как надо". Ни в одной стране, где хоть как-то происходят выборы или хотя бы их видимость, при любом из определений демократии, политик не выходит с таким лозунгом. Его не выберут.

Все политики говорят, что знают. Я знаю, как вести внешнюю политику. Я знаю, как вести иммиграционную политику. Доктор экономических наук знает, как взимать налоги. У него большой опыт работы в коммунальном хозяйстве, он знает, как обеспечить горячее водоснабжение.

Это исходит из самой что ни на есть демократической парадигмы: народ, путем выборов, нанимает государственных чиновников, которые должны быть компетентны в своем деле, то есть знать, как надо управлять государством.

Неувязочка получается. Большая диалектическая неувязища. Просто песня совсем не о том. Но мы сейчас уже не о песне.

Грустные мотивы жизненного опыта должны бы нам подсказать, что происходит на выборах, когда общественное мнение не имеет консолидирующего ответа на какой-то острый вопрос.

Что делать с Чечней, как погасить войну? Вопрос из тех же, неопределенных: "стол переговоров... мирный путь урегулирования... только политическими методами..." Пришел Путин и сказал "Мочить!" - 53% голосов.

Что делать с цветной преступностью, с тем, что Франция теряет свою национальную идентичность? - "Права человека... равенство наций... нет расизму..." Пришел Ле Пен и сказал "Хватать и не пускать!" - 20% голосов.

Что делать, если продукция неконкурентоспособна на мировом рынке, но в ее производстве заняты миллионы людей? - "Вхождение в мировое сообщество... социальная помощь... разумный протекционизм..." Пришел Лукашенко и сказал "Я свою страну за цивилизованным миром не поведу! Заводы будут работать!" - 77% голосов.

Если то, что у нас сейчас, - демократия, то почему вокруг так хреново? Давайте ее сменим на другое. Если у нас хреново потому, что нет демократии, тогда давайте это официально признаем и приведем законодательство в соответствие с реальностью. Что от этого изменится? Да мелочи всякие: конституция, правоустановление. Лозунги напишем: "Монархия торжественно провозглашает: нынешнее поколение россиян будет жить при демократии!". Чем не национальная идея? Наконец, если у нас демократия и жизнь хороша, то как убедить большинство населения, что их жизнь хороша?

Когда интели не знают, как надо, приходит тот, кто знает, и народ за ним идет.

Самое время ожидать прихода того, кто скажет свое знающее слово насчет политического строя в России. Дождетесь, ребята, и не говорите потом, что вы к этому непричастны. Вы сейчас активно создаете неопределенность в понятиях, пустоту, которой не терпит природа человеческая. Такая электоральная ситуация является благодатной почвой для легитимного внедрения в России другой, не демократической системы государственного управления.

Анатолий Вассерман: Ни в коей мере. Если однозначного ответа нет, но действовать необходимо - приходится приводить во власть кого-нибудь достаточно решительного, чтобы рисковать. Демократические же механизмы обеспечивают его увод от власти, если риск окажется неоправданным, а сам правитель не успеет или не захочет отказаться от действия, последствия которого оказываются непредвиденно опасными. Так что неопределенность взглядов общества не может быть причиной для отказа от демократической ориентации на эти взгляды.

Я полностью убежден, что описанное тобою состояние мнений интеллектуалов не редкое и опасное исключение, а необходимая для общества и совершенно безопасная для него норма.

Интеллектуалы обязаны иметь разные мнения по любому достаточно сложному и еще не решенному вопросу. Собственно, само наличие разных мнений достаточно надежно доказывает, что вопрос не имеет простого однозначного правильного ответа. Что вполне естественно для вопросов действительно сложных - а особенно для вопросов, от которых серьезно зависят ключевые направления развития общества.

В то же время внешние обстоятельства могут требовать немедленных действий даже в таких заведомо неоднозначных ситуациях. Поэтому общество зачастую должно выбирать какое-то направление и двигаться по нему, даже сознавая возможные риски такого движения. И задача интеллектуалов в подобных случаях - доводить информацию об этих рисках до сведения всего общества. Лучше всего - обоснованной критикой. Но на самый тощий конец - самой своей разноречивостью.

Общество же в целом сопоставляет все эти разноречия и решает (иногда дополнительным анализом, иногда простым большинством голосов), какое из множества мнений, предложенных его вниманию, убедительнее. И соответственно выбирает направление, по которому далее движется как единое целое, не порождая опасных при движении внутренних расколов.

Все это входит в понятие демократии. И именно для обеспечения такого сопоставления вариантов действий - а не только и даже не столько для обличения чьих-то злоупотреблений - нужна свобода слова. Демократия без свободы слова - хотя и при активном обличении злоупотреблений самых разных властных лиц и структур - у нас уже была. С 1917-го по 1985-й. Именно ее результаты и показывают, что в механизме демократии есть ключевые звенья, и нарушение их взаимодействия выводит весь механизм из строя.

Более того, современное общество располагает способом достаточно оперативного исправления ошибок в своем выборе. Этот способ также обеспечивается в составе демократии. Если избранное обществом направление движения оказалось сопряжено с большей опасностью, чем предполагалось изначально, смена или просто угроза скорой и сравнительно безболезненной смены лидера, движущегося в этом направлении, способна развернуть общество в ином направлении - возможно, не столь опасном.

Конечно, существуют и разно(без)образные эффекты зависимости от уже избранного пути. В частности, предоставление лидерских полномочий тоталитарной группировке может надолго исключить возможность ненасильственной смены лидера.

Но от этой опасности также разработаны некоторые защитные меры. В частности, в конце Всеобщей декларации прав человека указано, что ни одно из предусмотренных ею прав не может быть использовано для ограничения или отмены любого из этих прав. На таком основании может быть даже ограничена всеобщность избирательного права - например, запрещена регистрация тоталитарных партий. Впрочем, в достаточно просвещенном обществе столь крайние меры чаще всего оказываются избыточными, о чем свидетельствует хотя бы пример того же Ле Пена.

В любом случае описанная в статье неоднородность мнений интеллектуалов ни в коей мере не может рассматриваться как источник угрозы тоталитаризма. Напротив, она - в соответствии с вышеописанными механизмами - служит одним из эффективнейших средств защиты от него.

Тогда как добровольное единомыслие интеллектуалов оказывается зачастую предвестием единомыслия принудительного. Напомню хотя бы, что предтечей, питательной средой и главным союзником российского революционаризма был "либеральный террор", когда человек, высказывающий мнение, отличное от безудержного охаивания любых шагов властей и столь же безудержного восхваления любых шагов любых противников этих властей, оказывался не просто исключен из приличного общества, но и публично ославлен как враг Родины и свободы.

Эффектного конца у этой статьи не будет. И у этой темы, надеюсь, тоже.