Вспоминается мне картинка из школьного учебника истории: Ильич сидит, сгорбившись, под трибуной на каком-то съезде и сосредоточенно пишет речь прямо "на коленке". Потому что выступать надо срочно и готовиться нормально, как люди, некогда.

Я очень понимаю этого человека, потому что сам пишу сейчас почти "на коленке". Вернее, на чемодане - скоро лететь в Германию на ежегодные Берлинские осенние чтения, где по приглашению фонда Белля я буду рассказывать о литературном образовании в России в эпоху перемен. Так совпало, что за несколько дней до этого мероприятия в Петербурге намечался Первый всероссийский съезд методистов и учителей-словесников, и я решил поехать сначала туда, чтобы, так сказать, погрузиться в самую гущу проблем, связанных с многострадальной школьной литературой, пообщаться с учителями, приехавшими из разных регионов страны, услышать ответы чиновников, законодателей, ученых на многие волнующие меня и моих коллег-словесников вопросы. Теперь съезд позади - а ясности у меня (да и у многих делегатов съезда) в голове не прибавилось. По выражению одной учительницы из Омской области, "мы не знаем, что сказать коллегам, вернувшись; с чем приехали на съезд, с тем и уезжаем".

Первый съезд словесников - событие, чрезвычайно важное и для профессионального сообщества, и для страны в целом. Нелегкий труд по организации этого форума взял на себя один из старейших педагогических вузов страны - РГПУ имени А.И.Герцена в Санкт-Петербурге. Пользуясь случаем, хочу искренне поблагодарить оргкомитет, поскольку не понаслышке знаю о том, как трудно решать организационные вопросы, связанные с приемом большого количества гостей. Хозяева были радушны, хлебосольны, старались окружить приехавших на съезд максимальной заботой и вниманием.

Однако нельзя не признать, что собственно работа на съезде была продумана недостаточно, организована почти дилетантски. Примеров множество. Учителей на съезде было не более четверти (что в абсолютном выражении - 45 человек), при этом четверть от этой четверти были питерцы. Квота представительства для регионов была установлена в 2 (!) человека - естественно, что эти места были заняты прежде всего методистами и управленцами. Совершенно провалила свое представительство Москва: из 20 отпущенных ей мест она реально заполнила только 13, да и то в основном это были работники Министерства или отдельных педвузов. На августовской конференции словесников Москвы не было и речи о выдвижении делегатов на съезд, в результате многие известные учителя, которые имеют имя и вес в профессиональной среде, вынуждены были остаться дома. Полностью разделяю недоумение Льва Соломоновича Айзермана (кстати, на съезд не попавшего) по поводу того, можно ли считать полномочными представителями тех, кого по большей части никто не выдвигал? В разговорах со многими делегатами узнал, что и их никто ни в чем не уполномочил - просто прислали заявку на съезд от себя и выбили на командировку деньги. Конечно, были регионы, которые подошли к проблеме формирования делегации ответственно, но таких явно было меньшинство.

Далее. Как отмечали многие делегаты, на съезде было мало возможности для диалога. Настоящая работа началась фактически только во второй половине съезда (до этого на трибуне мелькали VIP-персоны, рассказывавшие под прицелом телекамер о своей роли в развитии отечественного образования, местные писатели и чиновники), а когда на обсуждение были вынесены горячие, тревожащие всех учителей вопросы - о ЕГЭ, количестве часов, условиях работы, стандартах, переходе к профильной школе и т.д., - многим нужно уже было уезжать. Заключительное заседание, на котором принималась резолюция и шло голосование, напоминало известную "Прощальную" симфонию Гайдна, в которой музыканты по очереди заканчивают свою партию и, гася свечи, уходят. В результате за то, чтобы резолюция съезда (а именно в ней, как полагали организаторы, должно было быть выражено отношение профессионального сообщества к состоянию литературного образования в стране, изложены требования учителей к Думе и Правительству) была принята за основу, проголосовало 82 депутата. При общем количестве зарегистрированных в 185 человек - это меньше 50%!

Между тем президиум постарался не заметить этого факта, поскольку от числа находившихся в тот момент в зале это был подавляющий процент. Но ведь в "Положении о съезде" записано: "Решение об обращении к Президенту РФ, Правительству РФ и иным органам государственной власти принимается большинством голосов от числа зарегистрированных на Съезде и оформляется в виде резолюции". Зарегистрированных, а не присутствующих! Получается, что съезд не смог набрать сил для того, чтобы стать легитимным. И это очень печально, потому что необходимость создания всероссийского объединения учителей-словесников для защиты своих прав и прав преподаваемых предметов чрезвычайно высока. О ней говорили в кулуарах и на трибуне практически все приехавшие на съезд. (Кстати, не исключаю, что статистика в итоге будет подправлена, поскольку вряд ли возможно признать мероприятие такого масштаба, соучредителями которого выступили и Министерство образования, и РАО, и Санкт-Петербургский университет, и Законодательное собрание Ленинградской области, несостоявшимся.)

Как же получилось, что важнейшие вопросы - об отношении съезда к ЕГЭ по литературе и предлагаемому Министерством варианту стандартов, о минимально необходимом количестве часов, о возможности существования в школе не только концентрической, но и линейной программ, о количестве учебно-методических комплектов, число которых может реально сократиться, об исчезающей на глазах возможности вариативного преподавания - были фактически "замылены", поставлены на голосование в тот момент, когда удавалось собирать за то или иное предложение максимум 50-60 голосов? Как объяснить непродуманность ведения съезда? Как могло произойти, что при резком несогласии учителей с формой ЕГЭ, выраженном в ходе работы проблемных групп, съезд допустил возможность существования этой формы наряду с сочинением и изложением, почему не выразил хотя бы своего отношения к ней, к чему так страстно призывала, например, талантливая учительница из Санкт-Петербурга Ирина Ежова? Каким образом съезд разъехался, не увидев итоговую резолюцию в отредактированном виде целиком и поручив доработать ее редакционной комиссии, то есть небольшой группе людей, которая, при всем уважении к ней, не может говорить от имени всего съезда?

Хочется думать, что все это случайное стечение обстоятельств. Первый - он на то и первый, чтобы не все было гладко. В конце концов те встречи, знакомства, которые были сделаны во время съезда, та возможность общения разъединенных и часто варящихся в своем собственном соку словесников из разных областей России, которая была предоставлена организаторами, важнее всяких резолюций. И все же - очень бы не хотелось, чтобы мнением съезда начали манипулировать в дальнейшем при выработке стратегических решений в области образования. А желающих это сделать будет предостаточно. Мне кажется, что участники съезда, люди, чувствующие необходимость продолжить диалог, должны обязательно это сделать. Русский Журнал - одно из немногих СМИ, которое охотно предоставляет свои страницы под образовательные дискуссии. Нужно обязательно воспользоваться этой возможностью. Следите за публикациями РЖ - и присылайте их сами!

А завершить это свое краткое сообщение я хотел бы размышлениями Т.К.Потагиной, учительницы из г.Валдай, которая передала их мне, покидая съезд: "Стоит ли удивляться неумению выпускников упаковывать свои мысли в рамки определенного жанра, если даже словесники не смогли выстроить выступления на съезде в соответствии с его целями?.. Вышло очень похоже даже не на конференцию - на районное методобъединение, где мы говорим, говорим, говорим. И говорим-то о том же самом: об учебниках, программах, методиках, ЕГЭ... А зачем говорим - сами не знаем. Однако что-то на съезде произошло. По крайней мере, высветились существующие противоречия - между продекларированными целями образования и содержанием экзамена, между теорией и практикой образования в области русского языка и литературы. Наверное, причин тому много, но одной из главных является разобщенность словесников, их нацеленность на узкие, прагматические задачи. Идея "Слова о полку Игореве" актуальна по-прежнему. Нужно бить в набат, призывать к единению. Еще важнее другое - быть честными, не идеализировать ситуацию в школе. Проценты, которые мы вынуждены выдавать, чтобы в очередной раз защититься, заслоняют реальную жизнь, создают эффект двоемирия. Один мир - на бумаге, в другом варится учитель... У меня создалось впечатление, что учителями манипулируют, заставляют их играть в чьих-то интересах. В таких условиях хочется стать "премудрым пискарем", спрятаться в "футляр", "как бы чего не вышло". Пассивность, а не героизм вижу я в тех, кто не ушел из школы до сих пор".

Как говорится, no comments.