Политкорректность - понятие в наших местах новое, хотя многие что-то такое уже успели то ли услышать, то ли почувствовать (и даже на собственной шкуре). Говорят еще, что политкорректность, которая у нас еще и взойти не успела, на Западе (откуда и родом) здорово успела многим осточертеть. Ведь - грубо (или - конкретно) говоря - политкорректность означает всего лишь уважение к тем, кто мыслит или живет иначе. То есть: к евреям, к представителям сексуальных меньшинств, к людям другого цвета кожи. В Америке дошло до того, что всякое дурно сказанное слово о спектакле там или книжке, написанной на ту или другую тему, воспринимается тут же как нарушение этой самой политкорректности и карается по меньшей мере всеобщим презрением. Разговоры о том, что всякая терпимость в искусстве должна иметь пределы, наталкиваются обыкновенно на стену непонимания. Это важно. Следовательно, это не может быть плохо. Но я даже не знаю толком, к чему столь подробно говорить о предметах очевидных, - в том смысле, что всякий интересующийся давно знает и о самой политкорректности, и о ее порой неумеренном распространении. Там, за океаном. Там, там-тарам, там-ра-рам...

Разговор о политкорректности, конечно, имеет смысл только в связи с нашей собственной эстетической реальностью.

С одной стороны, мы живем в пору становления гражданского общества. С другой стороны, это самое становление почему-то совпало по времени с неимоверной нетерпимостью. В этом самом - политкорректном - контексте.

Не знаю, как обстоят дела с этим в литературоведении, в области кино и балета (надеюсь, специалисты найдут время, чтобы обратить взоры на положение во вверенных им областях), но почему-то театральную критику одна только мысль о возможности мирного сосуществования с инакомыслящими приводит в какое-то раздраженное состояние. Рассудок мутится и выдает на газетные страницы какую-то горючую смесь. Порою почти в духе газет Третьего Рейха, прошу прощения за точность сравнения.

Повод к столь пространному и местами почти страстному монологу дала мне статья Елены Ямпольской в "Новых известиях". Автор пишет про премьеру "Ночи игуаны" в Театре имени Евг. Вахтангова, совершенно путая собственные проблемы с рассматриваемым феноменом театрального искусства. Плох спектакль или хорош - вообще не вопрос. Мне кажется - заслуживающим внимания, что же касается актерских работ, так Марина Есипенко, Александр Граве играют и вовсе хорошо. Критик имеет право считать так или иначе, хотя, конечно, желательно как-то обосновать свое мнение. Но тут, в "Новых известиях", - "широкий захват": один гей из какого-то театрика зачем-то ставит и ставит слабого в драматургическом деле педераста, которого переводят и переводят голубые на просвет переводчики... И зачем, задается вопросом критик, понадобилось все это натуралу Ульянову...

Нельзя сказать, что Ямпольская - первая, кто - в обозримом прошлом - отметила вот эту наклонность некоторых наших художников сцены. В сентябре в "Коммерсанте" другой критик тоже "изящно" изложил сюжет "Портрета Дориана Грея": "Так что история знакомства лорда Генри (Олег Вавилов) с Дорианом Греем (Даниил Страхов) в спектакле Андрея Житинкина сводится к простому житейскому случаю: один старый пидор увел у другого такого же смазливого любовника". Странно даже, право... Не хочу даже говорить, почему.

В "Новых известиях" текст совершенно смахивает на "объективку", которая должна в конце пути привести "подельников" в тот или иной Бухенвальд. Автор даже не обратила внимание на то, что переводчик пьесы Теннесси Уильямса - "З.Гинзбург" - дан в программке в именительном падеже, поскольку речь в данном случае идет о переводчике-женщине, известной и давно умершей. Уильямс написал много пьес, далеко не во всех касается "опасной" и даже, видимо, крамольной, с точки зрения Ямпольской, темы. В "Ночи игуаны" и вовсе - то есть даже отдаленно - ни темы подобной, ни даже мотивов нет. Умер Уильямс тоже давно, однако же пьесы его идут во всех столицах мира. И в большом количестве. Его считают классиком. По классификации же Ямпольской, надо "разложить" и прочих гениев на "пидоров", "геев" и тех, которые с голубым оттенком (вероятно, речь - о разной степени вины). На память приходит, что в России сложилась уже некая традиция все малопонятное в искусстве объяснять педерастическим происхождением, а самих таких художников - называть "пидарасами". Нетерпимость - часто случается - оборотная сторона невежества (пример с переводчиком - самый что ни на есть показательный). А то, что ей на каждом шагу голубые мерещатся, так это... Ну, как в старом анекдоте, в котором к врачу приходит пациент и просит убрать с него бесчисленных попугайчиков: вряд ли такая просьба станет основанием для орнитологического исследования о небывалом размножении экзотических пернатых в средней полосе. Задолго до того, как мы впервые услышали про их политкорректность, появилась статья Юрия Трифонова, которая, кажется, так и называлась - "Нетерпимость". Нетерпимость происходит от отсутствия культуры, написал знаток интеллигентских пороков.

Короче говоря, крайне огорчительно, что на пути к гражданскому обществу такие вот рецидивы нетерпимости встречаются. На ровной, можно сказать, дороге.