|
||
/ Обзоры / Кино < Вы здесь |
Cinema-3 : Ромео жив, и слава богу Дата публикации: 5 Сентября 2000 получить по E-mail версия для печати
K выходу на экран боевика "Ромео должен умереть" Смотря этот фильм, я думал о двух вещах. Во-первых: насколько чужеродной некая вполне нормативная американская картина может показаться нормативному российскому зрителю, вроде меня. И во-вторых: что-то с Голливудом неладно, куда-то он движется, медленно, но верно... В своем маниакальном желании выносить на афишу имя самого известного члена съемочной группы, или же его условное обозначение, даже если для создания фильма указанный некто и пальцем о палец не ударил - так вот, на сей раз в этом желании прокатчики не ошиблись. "Ромео должен умереть" сверстан продюсером "Матрицы" Джоэлом Сильвером. И приходится признать сей факт важным и значимым. То, что именно продюсеры делают кино в Голливуде, сегодня не секрет даже для Бивиса и Батхэда. Новизна в другом: после "Матрицы" - "Ромео" второй заведомо модный фильм. То есть, как правило, модное кино становится таковым после его признания определенной категорией критиков и частью продвинутой публики. "Модность", превращенная в априорное качество (как "кассовость" или "культовость"), означает сочетание элементов кинематографической зрелищности (мордобой, погони, быстрый темп, угроза жизни главных героев) с элементами аудио-визуальной альтернативности, принадлежавшей параллельной субкультуре только вчера и набирающей обороты сегодня. Компьютерные полеты и драки вкупе с идеей фантастического суперразума, симулирующего бытовую память обывателей, сыграл эту роль в "Матрице", приправленной молодым модным актером (Киану Ривз) и ярким электронным саундтреком. Актер "Ромео" (молодой и модный) - Джет Ли, музыка скорректирована с поправкой на хип-хоп-эстетику, а ключевая формула модности всего фильма в целом обеспечена сочетанием римейка известного сюжета с маргинально-криминальной тематикой. То бишь, борьбой китайской и негритянской (желтой и черной?) мафий за калифорнийское побережье. Итак, подробнее о составляющих. Американская "черная" тематика завоевывала кинематограф очень и очень постепенно. От политкорректных (время от время возрождающихся вновь) образов "добрых-негров-помощников" Голливуд понемногу перешел к "неграм-главным-обаятельным-героям" (Эдди Мерфи), затем перейдя к композиционно второстепенным, но функционально крайне важным чернокожим персонажам (негры-президенты в "Пятом элементе" и "Столкновении с бездной"). Появился первый культовый чернокожий режиссер - Спайк Ли. Печать маргинальности осталась. Особенно хорошо это уловили "независимые" режиссеры - чего стоит "Пес-призрак" Джармуша, где одна концепция призрачности говорила обо многом. И вот настал час фильма, снятого полностью в черной эстетике, что не воспринимается в качестве причуды авторов и не мешает определению абсолютно интернациональной аудитории картины. Это не только музыка, не только практическое отсутствие в национальном (!) конфликте каких бы то ни было белых, не только полное игнорирование вопросов политкорректности (предполагающей изначальное неравенство - не все же категории населения этой пресловутой корректности заслуживают), но и стопроцентная самодостаточность этого мира - как художественного, так и "реального". Здесь свои игры, свои танцы, свои плакаты на стенах. И умело сыграв на грани новизны этого другого для кино и привычности оного в обыденной американской жизни, послушавший умного продюсера режиссер добивается нужного эффекта. Режиссер, само имя которого в этой драме между китайцами и неграми выглядит издевательством: некто Анджей Бартковяк. Между прочим, не такой уж он и некто. Новичок в режиссерском деле, как оператор он работал в свое время над "Скоростью" и "Адвокатом дьявола". Вот вам и еще одна связь с "Матрицей": Бартковяк, как и Киану Ривз, держит нос по ветру, вовремя оказываясь рядом с кассовыми проектами, не обращая ни малейшего внимания на собственно содержательный или жанровый аспект. Идет речь о продаже души нечистому, или же о захвате автобуса злодеем - не важно. Как говорится, денежки идут - и слава Богу. И очень кстати здесь приходится Гонконг - давно потерявший свой географический смысл, но сохранивший все остальные. Гонконг это прежде всего Джон Ву (забудем на время о Джеки Чане), опустившийся до "Миссии невыполнима-2", но до того подаривший Голливуду совершенно особую манеру снимать кино. Замедленные кадры, сопровождаемые соответствующей музыкой, погони, непроницаемые лица, под которыми бушуют нечеловеческие страсти, яркие или затуманенные неоновые огни, и наконец драки. На этом остановимся особо. Нынешний Ромео - Джет Ли - прославился первоначально именно как юный мастер боевых искусств, снимался в энном количестве "прикладных" фильмов, где красивый мордобой замещал сюжет как таковой, и лишь после этого был взят в настоящий американский фильм - "Смертельное оружие-4" (оператор - неизменный Бартковяк), где сыграл основного харизматичного злодея. Продолжая, понятное дело, вовсю размахивать ногами и руками, кувыркаться и вставать в боевую стойку. Тем же самым он занимается и в роли шекспировского героя. Жажда ничто, имидж - сами знаете. Странна функция пресловутых восточных единоборств в современном кино. Во время оно - диковина для западного зрителя (см. легенду Брюса Ли, появление первых его аналогов в голливудском кино и т.д.), ныне они всем поднадоели, но представить себе динамичный фильм, да еще и замешанный на "восточных" персонажах, без них практически невозможно. На помощь приходят компьютеры и монтаж. Как и в "Матрице", герои "Ромео" могут на самом деле вообще не уметь драться - все трюки за них исполнят даже не каскадеры, а умелые киношники. Не случайно возмущался один из давних поклонников Джета Ли - на фига, мол, все эти технические ухищрения - он без них и сам неплохо махаться может. Ничего подобного. В современном коммерческом кино идея каратэ попросту доведена до логического предела. С самого начала рядовой зритель, глядя на ненормальное владение собственным телом, неестественную скорость движения членов тела и необъяснимо непроницаемые лица специалистов этих специфических искусств, не мог поверить в реальность увиденного. А раз оно нереально, почему не сделать его еще более эффектным? Джет Ли прекрасно умеет летать по воздуху, а также раскидывать врагов, будучи подвешенным за одну ногу со связанными руками. Когда не получается соблюсти даже следа правдоподобия, вступает монтаж: нам не показывают, как именно Ромео исхитрился побить вооруженных и грозных противников. Безумно быстрая смена кадров, звуки ударов, немного криков и хоп - все лежат в беспорядочной куче, а он, герой, в своей как бы небрежной стойке высится над поверженным злодеями. "Здорово это он", - думает потрясенный зритель, не интересующийся реальной технологией выполнения чего-то подобного. Так и надо: это же кино, а не реальность. Здесь все не взаправду. Вот, вроде бы, и все основные ингредиенты, из которых умелый Бартковяк сварил вполне цельное снадобье для извлечения денег из карманов публики. Было еще что-то... Ах да, Шекспир. С этим совсем плохо. Я не против трактовок классики, даже на первый взгляд кощунственных и очень вольных. Вот "Ромео + Джульетта" с ди Каприо представляется мне вполне качественной интерпретацией. Как говорил на московской лекции Умберто Эко: "Комиксы по мотивам Шекспира? Ну, если хорошие комиксы..." Но здесь не пахнет ни трактовкой, ни интерпретацией. Не говоря об экранизации. По большому счету, "Ромео должен умереть" - беспардонное использование успешных элементов чужого произведения в собственных корыстных целях. И для придания своему фильму упомянутого статуса модности. К Шекспиру все это относится не более, чем "Последний герой боевиков", где в крошечном эпизоде (малолетний герой задремал на уроке литературы) превратившийся в Гамлета Шварценеггер запускает черепом Йорика в своих врагов, а затем расстреливает их из двух-трех автоматов. Там хотя бы была претензия на остроумие. Здесь таковой не пахнет. Начнем с главного условия - противостояния двух враждующих семей. Здесь они враждуют скорее формально. В финале выясняется, что у Монтекки и Капулетти давно существовал сговор с целью захвата побережья и свержения руководителей кланов. Да и вообще, для российского зрителя одинаково чужеродные чернокожие Капулетти и дзюдоисты Монтекки скорее всего сольются воедино. Противостоит им разве что внесценический герцог Веронский (он же Парис, он же фра Лоренцо - короче, единственный персонаж "посередине") в лице самого Барковяка, белого до мозга костей. В остальном - сплошные противоречия оригиналу, причем его духу, а не форме - Бог с ней, с формой. Джульетта - эмансипированая деваха, вертящая отцом, как захочет, а Ромео - супермен, явно упивающийся своей боевитой крутизной в гораздо большей степени, нежели прелестями новообретенной дамы сердца. Мотивировки - даже иррациональной - их любви авторы фильма не дают. Пользуются Шекспиром: "Ромео и Джулетте положено друг друга любить". Главным предателем почему-то в последний момент оказывается "Меркуцио", а в финале влюбленные без особых угрызений совести тем или иным способом урывают старших Монтекки-Капулетти и, обнявшись, уходят вдаль, сопровождаемые свадебной подсветкой полицейских проблесковых маячков. Эпизодические, "пробросом" "сцена на балконе" и "сцена на балу" довершают картину полного пренебрежения в общем-то недурным шекспировским текстом. Да не жалко Шекспира - будто над ним до сих пор не издевались. Просто обычно при этом хотя бы учитывали, что он Шекспир, а не просто автор "story". Немного обидно за тех непоклонников восточного мордобоя и любителей опостылевшей большинству населения земного шара трагедии, которые по ошибке зайдут на этот фильм. Но во всяком случае, одно утешение им гарантировано: Ромео выжил и победил. Больше умирать он не намерен.
поставить закладку написать отзыв
|
Кинообозреватель "Ежедневной газеты" dolin@gzt.ru URL |
|
||