• Десять фильмов текущей недели

К московской премьере фильма "Ватель" и предполагаемым показам в рамках фестиваля "Мофест" картин "Реквием по мечте", "Колыбель будет качаться" и "Сестричка Бетти"

Благодаря целому ряду фестивальных показов и премьер на этой неделе, крайне трудно остановиться на подробном анализе одного фильма, так же, как и объединить все новые картины по тому или иному формальному признаку. Посему, используя в качестве материала наиболее любопытные фильмы недели, на их примере я попробую разобрать несколько самых расхожих на сегодняшний день стандартов художественного поведения киномастеров, или своего рода "режиссерских стратегий". Стратегий, которые объединяет одно - противостояние тоталитарному спилберговскому типу режиссера-продюсера, который может себе позволить не изворачиваться, а угождать массам в свое удовольствие самостоятельно избранным способом. Итак,

1) Протестант. Стратегия, старая как мир. И до сих пор применяющаяся на каждом шагу. Это очень удобный способ утвердить свою "самость": открыто пнуть конъюнктурщиков, автоматически возвысившись над ними, быть причисленным к лику знатных альтернативщиков (при учете того, что большинство из них позже было признано классиками), брать свое при помощи шока, который, даже не будучи подкреплен солидной художественной позицией, при этом создает иллюзию самобытности.

"Реквием по мечте" Дэррена Аронофски. Аронофски - новый фаворит американской альтернативной сцены, уставшей восторгаться продавшимися Каннам Коэнами, Линчем и Джармушем. Неминуемо появляются герои молодого поколения, к которому при всем желании упомянутых классиков не отнесешь. Тарантино будто бы исчез или растворился в массовом коммерческом кино... где же она, независимость? И вот появляется некто, подобный Дэвиду Финчеру, топчущему в "Семи" или "Игре" жанровые и стилевые основы голливудского кино, а в анархистском "Бойцовском клубе" покусившегося на государственную идеологию и эстетику. Или Дэррену Аронофскому, вызывающе выпячивающему свои семитские корни и повествующему в моментально превращенном в культовый фильм дебюте "Пи" о математике-гении, нашедшем смысл рокового числа. Претензия на знание тайны, неизвестной остальному человечеству, глумление над мафией (привычное) и каббалистами (неожиданное), черно-белое изображение, гротесковый динамизм, авангардно-электронная музыка - все эти составляющие не только немедленно сделали Аронофски одним из героев независимого кинофестиваля в Сандэнсе, но и заставили критиков писать о возрождении уникального эффекта "Головы-Ластика".

Однако истинным протестантом в манере девяностых (хотя номинально фильм относится уже к "нулевым" годам), то есть протестантом не только против жанра или стиля, но и против идей, Аронофски показал себя именно во второй картине, скандальном "Реквиеме по мечте", который был представлен в Каннах вне конкурса к полному ужасу публики, закрывавшей глаза и отворачивавшейся от экрана. Этот фильм - тот редкий случай, когда эффект столь прямого негативного воздействия на публику создавался не путем показа на экране того, что обычно утаивается, остается "за кадром". Почти животную панику вызывал сюжет, апокалиптически и фатально ведущий к столь откровенно отрицательному полюсу, что в это трудно поверить. Пугает тема, контент, а не страшные картинки - в один из немногих раз за историю кинематографа. Условно говоря, эффект подобен впечатлению от медленного чтения вслух "Откровения Иоанна Богослова", в отличие от чтения про себя Стивена Кинга (даже ночью в темной комнате, при свете единственной свечи). Поскольку высшее наказание за земные грехи главных героев настолько несоразмерно сурово, что поневоле примеряешь его на себя.

Гарри, Мэрион и их приятель Тирон молоды и красивы, полны надежд на светлое будущее; ни их самих, ни зрителя не смущает тот факт, что баловство с наркотиками становится неким повседневным правилом, обыденным обычаем. "Видели, знаем..." После "Аптечного ковбоя" и "Trainspotting'а" вряд ли что-то подобное может удивить и тем более шокировать. Становится наркоманом поневоле и мать Гарри, одинокая домохозяйка Сара, - ее выбрали для участия в любимом телешоу, и она садится на таблетки, чтобы похудеть и надеть к вожделенному вечеру лучшее красное платье. Нормальный сюжет нормального современного фильма, казалось бы. Распад современного мира и все такое. Вот именно: это самое "все такое" в руках Аронофски перестает быть чем-то обыденным. Актеры воплощают архетипы "непутевого, но любящего сына" (Джарет Лито, сыгравший Гарри, тонкий красавчик из "Бойцовского клуба", "Америкэн Психо", "Тонкой красной линии" и "Городских легенд"; другими словами, своего рода воплощение хорошего молодого человека); "старой, чуть спятившей, но все равно заботливой одинокой матери" (Эллен Берстин - прославленная актриса "Изгоняющего дьявола" и "Алиса здесь больше не живет"); "красивой и умной девушки из хорошей семьи" (Мэрион - Дженнифер Коннели, когда-то сыгравшая главную роль в "Лабиринте" и ставшая знаменитой еще девочкой, сыграв роль Деборы в "Однажды в Америке")... Все так до тех пор, пока неожиданно судьбы героев не начинают катиться под уклон.

Аронофски игнорирует богатый опыт наркофильмов, обращаясь, скорее, к традиции устрашающих антинаркотических реклам. Если ты слаб и невнимателен - не жди пощады: мохнатый Сатана схватит тебя за ногу и утащит в преисподнюю, и там ты поплатишься за все грехи, будь они совершены по незнанию или по глупости. Наказание - по максимуму: красотка попадет в центр страшной оргии, юнец теряет мать, возлюбленную и часть своего тела, сама же мать платит еще более дорогой ценой. Видения земного рая в снах Гарри и Мэрион (причал у моря, простор, покой, любовь...) обернутся зримым адом: убыстренный клиповый монтаж, бездушная техномузыка, дьявольская машина шприцов и ядовитых снадобий. Путь сверху вниз - под музыку последнего, оплакивающего твою заблудшую душу, реквиема: невероятно щемящая музыкальная тема Клинта Манселла (клавишника Pop Will Eat Itself) в исполнении Кронос Квартета. Аронофски - истинный протестант, отрицающий ложную терпимость, обманные компромиссы, принятые в обществе и в искусстве; с гневом библейского пророка он обрушивается на сегодняшний мир, карая его не за наркотики, а за потерю границ Добра и Зла. Впрочем, предельно брутальный "Реквием по мечте" еще может сослужить буржуазной Америке хорошую службу: его можно смело использовать в качестве пропаганды здорового образа жизни. От противного, так сказать.

"Колыбель будет качаться" Тима Роббинса. Следующий за фильмом "Мертвец идет" социальный манифест известного актера, оказавшегося слишком умным для служения исключительно чужим идеям. Посмотрите фильмы Аронофски и Роббинса друг вслед за другом, и сразу поймете, чем истинный протест отличается от традиционного "левачества". Подробного разбора сага о постановке Орсоном Уэллсом антикапиталистического мюзикла (эдакая "Месс-Мэнд") не требует - это обычная отповедь зажравшимся богачам, забывшим о профсоюзах. Можно, конечно, с определенной долей приближения расценивать фильм Роббинса как притчу о "правде в искусстве", но, говоря на тему, сам постановщик отрицает этот принцип. Сам-то он поставил нормальный голливудский масштабный фильм, достаточно красивый и убедительный, но недостаточно глубокий. И еще о внешних признаках "альтернативности": в главных ролях заняты не только "миссис Роббинс" Сьюзан Сарандон, но и Джон Туртурро и Эмили Уотсон. Что само по себе, без всякого сомнения, приятно.

2) Обманщик. Тем не менее, не каждый хочет (и не каждый может) протестовать против вскормившей его системы. И если считать аксиомой то, что для каждого думающего кинодеятеля слепое подчинение голливудским нормам и эстетическим законам смерти подобно, то существуют и другие (кроме прямой борьбы) способы эти законы обойти. Например, обмануть и продюсеров, и зрителей, к вящему удовольствию последних.

"Сестричка Бетти" Нила ЛяБюта. Вручение этой картине награды за лучший сценарий в Каннах вызвало кислую гримасу неодобрения у критиков-интеллектуалов. "Надоела эта американщина, будто выбирать не из чего!" Конечно, есть из чего, и тем более осмысленным выглядит выбор жюри, оценившего тонкость грани, на которой балансирует ЛяБют. Понравиться в Каннах (в тот момент, когда зал еще не разделился на снобствующих ценителей, когда он был анонимен и един, после премьеры шумно аплодировал), а затем занять почетное место в американском бокс-оффисе - это вам не хухры-мухры.

Внешние признаки хорошей голливудской комедии здесь соблюдены. Увлекательный сюжет: мужа добренькой молодой официантки из провинции, грубого торговца незаконным товаром, убивают два чернокожих киллера. Сама официантка сходит с ума (но весело так сходит, без лишнего надрыва) и отправляется в Лос-Анджелес, в поисках героя своего любимого сериала, доброго врача. То есть именно героя, а не актера, поскольку, поверив в реальность сиропной телевизионной больницы, Бетти надеется наняться туда медсестрой. Между тем киллеры отправляются по ее следам. Хорошие актеры: восходящая комическая звезда Рене Зелуегер ("Я, снова я и Ирэн"), Крис Рок и Морган Фримен в роли убийц. Остроумные диалоги. Изобретательный монтаж. Стремительное развитие действия.

Впрочем, режиссер находит способ обмануть. Использовать прием, но не поддаться ему. Во-первых, за счет иронического отстранения. "Сестричка Бетти" полна цитат: исходная провинциальная картинка "мира добрых людей, куда случайно попала пара злодеев" - калька с "Твин Пикса", рассуждающие о тщете бытия киллеры - поклон Тарантино, сериал, ясное дело, пародирует "Скорую помощь". Основной прием - контраст между комическими похождениями простодушной Бетти и фальшивым миром Большого Города, где бал правят деньги, вполне показателен. Во-вторых, ЛяБют смешивает жанры. Комедия превращается в мелодраму в тот момент, когда героиня понимает, какая бездна разверзлась между ее представлениями о мире и реальностью. А потом мелодраматизм внезапно исчезает, и для Бетти любовь перестает быть важной - ее место занимает странно спокойное понимание примата игры над жизнью. А лирическая тема внезапно становится прерогативой киллеров, ударяющихся в сентиментальные речи, обнаруживающих неожиданную любовь к своей жертве и друг к другу. В общем, все искажается и меняется, вполне в традициях поздних братьев Коэнов.

Наконец, самое главное. Многослойность подчеркнуто несерьезных жанровых, но вместе с тем игровых пластов в "Сестричке Бетти" позволяет зрителю как бы взглянуть в зеркало. И понять, что радуется-то он именно потому, что режиссер подсунул ему нужный компонент, а у него самого совсем другое на уме. И, плюсуя манипуляции, производимые посредством сюжета над несчастной Бетти, к манипуляциям над самим собой, зритель уже ближе к финалу начинает понимать, что его обманули, над ним посмеялись. Но посмеялись - опять же! - так, чтобы обидно не было, чтобы и сам одураченный смог посмеяться вместе с шутником. Кино не может быть реальным, особенно если речь идет о голливудской комедии? Пусть так, условимся, что мы играем в комедию. И сыграем вместе.

3) Господин оформитель. Но не всем дана сила Аронофски или ирония ЛяБюта. Тем не менее повторю, что, будучи в своем уме, талантливый режиссер всегда будет стремиться играть по своим правилам, а не по правилам заказчика (продюсера) или потребителя (зрителя). Особенно, если этот режиссер отмечен серьезными наградами, вроде Золотой Пальмовой Ветви. Как постановщик "Вателя" Ролан Жофе.

"Ватель" Ролана Жофе. Наименее неожиданный из перечисленных фильмов. Зная синопсис и основных фигурантов, можно на 90% предвидеть, каков будет фильм. И не ошибиться! Костюмное кино на основе французской истории. В основе - анекдот об исполнительном интенданте, который покончил жизнь посредством харакири в правление Людовика XIY, поскольку не достал к его столу надлежащих морепродуктов. Дорогое кино - огромный бюджет, достоверные костюмы и декорации. Лирическое кино - о любви творца кухонных чудес Франсуа Вателя к придворной даме, без пяти минут фаворитке Короля-Солнце. Хитовое кино - в главных ролях Жерар Депардье, Ума Турман, Тим Рот и Джулиан Сэндз. Музыка Эннио Морриконе. Ну что еще добавить?

А то, что умный режиссер находит среди всех вышеназванных банальностей маневр для творчества. Кирпичи, даже самые отборные, тяжелые и красные, не будут хороши сами по себе, пока умелый мастер не скрепит их надлежащим слоем цемента. Этим и занимается Жофе. Он работает над оформлением, аранжировкой. "Ватель" - глубоко символический фильм. Это шедевр аранжировочной идеи и даже своего рода манифест. Дескать, современный художник ничего другого и не может делать, кроме как оформлять. Герой - Ватель-Депардье - такой же "господин оформитель", как и режиссер. Руками Вателя Жофе создает чудеса прикладного искусства. Засахаренные фрукты кажутся аппетитнее свежих. Крашеные арапчата - черней натуральных. Левиафаны из папье-маше - внушительнее компьютерных динозавров. Рукотворность закулисного процесса, еще не полностью покоренного Компьютером, привлекает зрителя сама по себе, и он смотрит раскрыв рот на эту "творческую кухню". И так удается убедить в невозможном: и повар любить умеет, а оформитель умеет творить. Кстати, еще один, последний штришок: сам Том Стоппард, автор "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" поработал над "Вателем" в качестве оформителя, переведя французскую версию сценария на английский. Поэтому таким слабым и плоским выглядит здесь Тим Рот, звезда альтернативного кинематографа: здесь ему не место. Но деликатный аранжировщик Депардье, даже сегодняшний - потный и одышливый - более убедителен и трогателен, чем в роли Сирано. Хватит играть в героев.

Подводя некоторый итог, лишь отмечу, что каждая из стратегий имеет равное право на существование, поскольку каждая работает - в сочетании с соответствующей аудиторией, разумеется. А сумеет ли аудитория не ошибиться в своем выборе, это уже ее, аудитории, проблема.