"Новая опера" выпустила свой новый спектакль - "Снегурочку" Римского-Корсакова, которую поставили режиссер Валерий Раку и дирижер Евгений Самойлов. Мне удалось побывать на одном из премьерных показов. На саму премьеру 17 февраля прессу не приглашали.

Даже если бы в этот день в Большом театре и не было никакой премьеры, пресса спокойно бы отсиделась дома, хорошо зная, что в "Новую оперу" ей вход заказан. Бойкот журналистам был объявлен еще полтора года назад, когда глава театра Евгений Колобов оберегал от "чужих" ушей "Риголетто" с Дмитрием Хворостовским в главной роли. Этим жестом дирижер дал понять, что он и его театр не нуждаются ни в каком внимании и спокойно могут существовать сами по себе. Именно так "Новая опера" и существует по сию пору - сродни, скажем, монастырю, где жизнь идет своим чередом, никак не реагируя на события извне. Колобов - человек достаточно авторитарный, его певцов почти никогда нельзя увидеть на других сценах (хотя практику приглашенных солистов давно и успешно опробовали все без исключения конкуренты "Новой оперы"), гастролей мало, премьеры единичны, постановочный состав меняется исключительно редко. Одним словом - процесс варки в собственном соку, как и в случае с доронинским МХАТом.

Вероятно, всем вышеназванным обстоятельствам можно приписать низкое качество новой "Снегурочки", от которой в интерпретации труппы осталось сплошное мокрое место. Предложенное зрелище никоим образом не подлежало критическому разбору. Да, конечно, журналисты лицезрели лишь второй состав (на специальном показе, устроенном для членов Московского Английского клуба), но, в конце концов, после премьерных показов театр назначает одни и те же цены на билеты на разных певцов. И публике не придется выбирать, кого слушать - опытную приму Марину Жукову, участвовавшую в премьере, или симпатичную, но пока совершенно беспомощную Марию Максакову, которую выпустили в заглавной роли на суд клабмэнов.

От самого метода работы с авторской партитурой (которая, по традиции, была ужата на одну треть), обескураживающе инфантильной режиссуры Валерия Раку, и малахольных голосов веет какой-то самодеятельностью. Постановщики явно хотели создать спектакль с модным ныне этническим оттенком, так, чтобы зритель ощутил великий дух языческой Руси: однако между идеей и ее воплощением - пропасть. Древние люди, рассудил Раку, примитивны в своем поведении, да и вообще не обладают хорошей координацией движений - посему массовка, присутствующая на сцене всегда, независимо от того, идет ли ария или любовный дуэт, "расцвечивает" музыку Римского-Корсакова движениями в духе утренней зарядки в пионерлагере. Певцам также надлежит иллюстрировать свое пение магическими жестами - плачевней всего выглядит горе-царь Берендей в исполнении Марата Гареева.

Более или менее профессионален оркестр, которым руководит молодой коллега Колобова Евгений Самойлов, однако он существует совершенно обособленно от певцов. Впрочем, постоянная публика театра, не ведающая ничего, кроме здешних поделок, все простит или сделает вид, что ничего не заметила. Ориентироваться на вкусы завсегдатаев легко и удобно, но существует еще такая вещь, как конкуренция между театрами, - и сейчас, на фоне стремительно поднимающегося Большого, прыткого "Геликона" и степенно-профессионального Музыкального театра, "Новая опера" выглядит аутсайдером. Обидно. Театр, начинавший свою деятельность под знаком борьбы с оперной рутиной, к ней и пришел.