Вечное противоречие кинематографа - между рационализмом метода и эмоциональным эффектом как сверхзадачей любого фильммейкера. Преобладание первого приводит к появлению суховатых и монотонных конструктов (например, поздний Гринуэй), перебор страстей отливается мелодрамой и, в худшем случае, латиноамериканским "мылом".

Каждый раз, смотря фильмы мексиканца Алехандро Гонсалеса Иньярриту, сталкиваешься с названной оппозицией. Родина этого культового режиссера прославлена многосерийным смешиванием патоки и гремучего студня. "21 грамм" - первая голливудская работа Иньярриту. Сюжетных терзаний на долю каждого из героев здесь еще больше, чем в сенсационном дебюте "Сука-любовь", где плачут и страдают все - от людей до собак. Появляется даже соблазн списать это на мексиканскую специфику: любят там давить на зрителя, ничего не поделаешь.

Однако это было бы слишком просто. Несомненно, Иньярриту для своего выхода в класс "А" использовал отработанные приемы. Вновь сюжет строится вокруг фатальной автокатастрофы, а структура фильма образована переплетением контрастных персонажных линий. Вновь - мелодраматическая невыносимость ситуации. Стремясь добиться сопереживания от зрителя, Иньярриту действует наиболее прямолинейными методами, наваливает на героев столько несчастий, сколько ни одной живой душе перенести было бы не под силу. И вот Джек (Бенисио Дель Торо), убийца поневоле, желает смерти как искупления, и Кристина (Наоми Уоттс) столь же страстно жаждет его гибели как отмщения, и Пол (Шон Пенн) понимает, что этот узел иначе как самопожертвованием не распутаешь... По временам картина того, как мучаются и мучают друг друга все трое, отдает нарочитостью, даже принуждением - аудитории, героев. Цельные характеры, чувства высочайшего накала, рыдания, жертвенное одоление злой доли - все это выглядело бы набором банальностей, опасно близких к "мыльной" парадигме. Если бы не два момента.

Во-первых, Иньярриту каждый раз набрасывает на мелодраматическую стихию узду композиционного мастерства. Завязка (автокатастрофа) и кульминация (встреча-столкновение Пола, Кристины и Джека), раздробленные на множество визуальных реплик, точно вмонтированы в ритм фильма. Мозаика складывается только к самому финалу, тем самым поддерживая постоянную динамику в произведении. Второе, главнейшее, - игра. Работа Уоттс, Пенна, Дель Торо - те точки опоры, которые и делают "21 грамм" событием. Трое протагонистов исполняют свои роли, можно сказать, убийственно хорошо, заставляя забыть и явные натяжки в сценарии, и не всегда оригинальные ходы в режиссуре. Предлагаемое (предполагаемое?) слезовыжимание они претворяют в трагический надлом. Особенно запоминается Дель Торо - ведь, кроме стандартной вины, его герой обременен и кризисом веры. Истовое христианство Джека выглядит, скорее, как способ бегства от своего сомнительного прошлого. Необходимо отказаться от одной религии - чтобы обрести другую, истинную. И Дель Торо создает образ, по масштабу самопреодоления близкий "подпольным людям" Достоевского.

Собственно, именно Дель Торо (хотя на Венецианском фестивале, где в прошлом году прошла премьера фильма, "Кубок Вольпи" как лучшему актеру достался Пенну) своей работой помогает понять истинный пафос фильма Иньярриту. Это - священное усилие (то, что на арабском называется джихад), то напряжение, которое и помогает каждому в конце концов сделать верный выбор. Усилие любви (не только к ближним, но и к себе), усилие как вызов Року, ради жизни, которая провозглашается высшей ценностью. Каждый делает, что должен - и это долженствование потрясает, на самом деле, больше любых слезных ловушек, коими Иньярриту заботливо оснастил фильм. Вес взят - быть может, даже вопреки воле постановщика; гуманистическое послание, кажущееся ныне неподъемной роскошью, особенно для Голливуда, зритель получает открытым текстом, без напускного морализаторства.

Но один вопрос, правда, не к "21 грамму", все же остается. Ведь Иньярриту не всегда так будет везти с актерами. Сможет ли он решиться на свое и только свое усилие?