Иван Поповски - гражданин республики Македония, режиссер современного русского театра, работающий и в Москве, и в Европе. Некоторое время тому назад выпустил в Театре музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой концерт-фантазию под названием "P.S. Грезы...".

Русский Журнал: Спектакль называется "P.S. Грезы". А его жанр - концерт-фантазия. Вам не кажется, что это не очень определенный жанр?

Иван Поповски: У меня уже был подобный опыт: я делал оперу "Евгений Онегин" во Франции. Меня вообще привлекает музыкальный жанр. В поэтическом спектакле режиссер и актеры ограничены размером стиха, строкой, дыханием, поэтому нужно искать законы сосуществования, взаимоотношений. Мне нравится, когда есть такие ограничения, в которые нужно вписываться, а в музыке их еще больше. Музыка также ограничивает, но она и подсказывает многие вещи. В данном случае это был готовый материал Олега Синкина и Александра Марченко на песни Роберта Шумана и Франца Шуберта. Были четыре певицы, которые должны были все это петь. Я послушал музыку и сказал, что не могу делать спектакль, потому что устал. Решили сделать концерт. А потом потихонечку из простого концерта, из музыки, начали появляться какие-то картины. Поэтому, кстати, и возникло такое название - "Грезы". Я не хотел делать спектакль еще и потому, что они все-таки не актрисы, за исключением Ирины Евдокимовой, у которой есть актерское образование. Я не хотел "давить" на драматическую сторону в этой истории, боясь того, что будут претензии, ожидания с каждой следующей песней, что будет какая-то история, будет какой-то сюжет. Поэтому та сюжетная линия, которая есть в каком-то маленьком намеке, она для тех зрителей, которые захотят вникать. А для тех, кто не хочет вникать, это просто набор из 16 самостоятельных маленьких картин и песен.

РЖ: Как вы считаете, сколько нужно выпускать спектаклей в год, чтобы это не было халтурой, и в то же время не простаивать?

И.П.: У меня так получилось, что первые 10 спектаклей я выпускал по одному в год. Мне кажется, это довольно мало. В 2001-ом и в 2002-ом я сделал по два спектакля. Невозможно много выпускать. Я уже 4 месяца ищу песню для "Мастерской Фоменко". Петр Наумович мне все время звонит, спрашивает. Я думаю, дело не в том, что я прочитал сто пьес и там нет этой песни. Видимо, я отдал все в "Грезы", и нужно что-то опять накопить, - то ли это из жизни, то ли из кино, то ли из живописи, музыки или с улицы. Потом уже то, что накоплено, должно совпасть с какой-то пьесой.

РЖ: В этом году театру "Мастерская Петра Фоменко" 10 лет. Как будет отмечено десятилетие, будут ли какие-то творческие проекты?

И.П.: Несмотря на то, что это небольшой возраст, для нас это очень важный момент, за 10 лет довольно много сделано. В ГИТИСе на последнем году обучения мы сделали фестиваль всех спектаклей "Мастерской Петра Фоменко". Была маленькая пресс-конференция, на которой мы объявили, что вынуждены, так как оканчиваем институт, разойтись.

РЖ: Но в тот момент вы уже играли по всей Москве спектакли, и на эти спектакли было уже не пробиться. С третьего курса, по-моему, вы играли "Месяц в деревне", "Владимир III степени"...

И.П.: Сначала была "Двенадцатая ночь", потом "Владимир III степени", "Приключение", "Волки и овцы" и "Шум и ярость". Вот с этих спектаклей все началось.

РЖ: То есть вы сказали, что расстаетесь и спектаклей больше не будет?

И.П.: Да. Тогда мы устроили фестиваль, каждый день были спектакли. После этого при поддержке театральных мэтров Москвы, при поддержке критиков так случилось, что в 2003 году нас учредили - и мы не расстались. Спустя несколько лет мы получили маленькое здание на Кутузовском. Ряд спектаклей не играется или играется редко, в связи с тем, что довольно большой репертуар, и с некоторыми, наверное, придется расставаться. Поэтому мы и решили в последний раз устроить фестиваль: полтора месяца с 24 апреля будут идти все наши спектакли. Причем некоторые будут играться в "Мастерской Фоменко", а некоторые - в других театрах. Большие спектакли будут идти в основном в "Новой опере".

РЖ: Ваши творческие интересы так или иначе связаны со стихотворной драматургией. Это сейчас не очень-то популярный жанр. Почему вы этим занимаетесь?

И.П.: Я не знаю. Все началось с "Приключения", потому что там появилась любовь. Наверное, стихи мне дают возможность каким-то образом не чувствовать ответственность перед желанием разговаривать в театре, как в жизни, появляется своеобразный театральный язык со своими ритмами, со своей музыкой, со своей "нежизненностью". У меня были попытки сделать прозу. В Македонии я делал "Записки сумасшедшего", в Хорватии - "Роберта Зукко", где проза довольно далека от всего символистского и романтического. Хотя там было очень много метафор, но текст все-таки современный. Тогда я тоже пытался найти какие-то законы, чтобы проза зазвучала не как в жизни, а каким-то своим способом.

РЖ: Вы что-нибудь делали из произведений современных авторов?

И.П.: Я делал только "Фауста и Елену" Юрия Юрченко. Она написана достаточно современным языком, но в стихах. Это был довольно любопытный опыт, несмотря на то, что пьеса на три четверти написана на французском языке. Это был трудный опыт, но я очень доволен этой работой. В Авиньоне была просто читка спектакля, правда, чуть-чуть театрализованная. После того как там ее увидели продюсеры, они дали деньги на постановку спектакля, который шел, к сожалению, не долго.

РЖ: Как вы вообще относитесь к переписыванию давно известных сюжетов?

И.П.: Я не сторонник этого. Пока я такого не делал, и желания не было. Наверное, это все-таки связано со школой - бережное отношение к автору. Если есть у автора желание, оттолкнувшись от какого-то классического сюжета, пьесы, повести, сделать что-то свое, тогда это уже самостоятельное произведение. Например, "Фауст и Елена" Юрченко, несмотря на то, что там очень много ссылок на Гете, Пушкина, Марло, все равно это очень своеобразная пьеса. В ней главный акцент на том, что Фауст - художник и поэт. Тогда очень многое становится понятно: он продает душу, чтобы были фантазии, чтобы была почва для того, чтобы он сочинял, писал. Его разрыв между любовью к женщине, любовью к поэзии, к искусству - и словом, которое он дал, - это довольно интересный ракурс самого "Фауста". Если речь идет о таких случая, когда классика является просто толчком, то это довольно интересно. Но мне не близко, когда сами режиссеры пытаются притянуть классику к себе и насильно ее осовременивают.

РЖ: Вам трудно найти язык с актерами не из "Мастерской Петра Фоменко"?

И.П.: Со своими актерами работать, с одной стороны, труднее, потому что мы все друг друга знаем, а с другой стороны, не нужно тратить много слов. Есть и сложности, есть и радости. Но мне, наверное, везло: во всех компаниях, в которых я работал, везде было очень уютно, человеческие отношения очень хорошо складывались.

РЖ: Иван, скажите, что вы собираетесь сделать в ближайшем будущем.

И.П.: "Историю доктора Фауста" Марло, наверное, буду делать в следующем году. Потом сцену из Фауста в театре "Тень" и "Маскарад" Лермонтова в Хорватии.

Беседу вела Марина Перелешина