Мне как-то сразу очень понравилось. Понравились узкие коридоры из голой, некрашеной фанеры и надписи на стенах фломастером, понравились выгороженные комнатки с надписями "Класс" или "Гримерная", где шла какая-то отдельная, независимая от зрителя жизнь, и всякий чувствовал, что его пустили посмотреть по знакомству. Понравились черные закутки, в которых стоят грозные таблички с надписью: "Тихо, идет репетиция!", - в одной в специально прокрученную дырочку в стене можно подсмотреть запись репетиций Фоменко и Эйфмана, а в другой - только услышать в щелку рассуждения Додина. Понравилось пространство буфета с такими же фанерными столами и надписью перед входом на стене: "Свои отзывы пишите, пожалуйста, прямо на столах и на стенах" - и кто-то уже их написал и нарисовал рожи. Честно говоря, понравилась даже бестолковая обстановка вернисажа, когда было понятно, что не все еще успели окончательно установить и устроить. Отовсюду доносился стук, люди суетились, при каждом новом проходе в углах коридора обнаруживались новые интересные предметы, и маленькие девочки в балетных тапочках и розовых юбочках украдкой сбегали из павильона "Класс" (где они должны были у станка демонстрировать батманы), чтобы покрутить ручку удивительного прибора, симулирующего шум дождя.

Если вы раньше бывали на выставках сценографии, то знаете, что это крайне скучное мероприятие. Висят эскизы, стоят макеты, на манекены надеты костюмы. Раньше мне казалось, что хоть ребенку может быть интересно посмотреть на макеты - крошечные "домики" с мебелью и занавесками на окнах, - но дочка, когда была маленькая, объяснила, что когда не дают поиграть - это тоже не интересно. И вот, наконец, дают поиграть.

Тот, кто знаком с нынешними тенденциями в музейном деле, знает, что самые современные и продвинутые музеи во всем мире (и у нас в том числе) делают ставку на интерактивность. Нью-йоркский музей кино, где ты сам можешь озвучить любимый фильм, венский музей музыки, где ты можешь виртуально продирижировать огромным симфоническим оркестром (а музыканты потом выскажут мнение о твоем таланте) - уже не кажутся чем-то необычным. В моде экспозиции-путешествия, экспозиции-приключения, и Александр Боровский, придумавший нынешнюю выставку к юбилею "Золотой маски", как прогулку по лабиринту в недрах сказочного театрального закулисья, - оказался очень современен. По его идее зритель должен увидеть, как возникает все, что только бывает в театре, начиная от замысла режиссера (в закутке поставили компьютер, и можно, кликнув мышкой, увидеть и услышать, как рассказывают о своих неосуществленных идеях Петр Фоменко, Евгений Гришковец, Нина Чусова или Валерий Фокин).

Пройдя из центрального входа в Новый Манеж в зал направо, вы сразу видите стол мастера, который делает балетную обувь. Он работает при вас, весь обложенный деревянными болванками и малюсенькими стельками. Рядом - вход в "Класс", где есть зеркальная стена и малышки с торчащими худыми лопатками и туго затянутыми пучками репетируют у станка. Можно посмотреть. Потом, мимо "Гримерной", куда тоже интересно заглянуть, вы идете по коридору, уставленному очень красивыми старыми барабанами с лопастями и еще какими-то хитрыми приспособлениями. Над ними криво написано: "это гром", "это град и дождь", "это ветер". Можно покрутить. Такие штуки для "живого звука" остались только у нас, во всем мире давно используют фонограмму и, и мне ужасно жаль, что скоро и у нас такая красота отомрет. Сто лет назад я однажды стояла за кулисами "Современника", где мне разрешили с помощью чего-то вроде "терки" изображать мерный топот уходящих полков в спектакле "Вечно живые". Это было потрясающе.

Дальше вы проходите мимо черного кабинета с надписью "Свет" - там световая инсталляция, и обещают показывать роскошные световые шоу, а шумовая бригада лаборатории звука МХАТа будет устраивать свои представления. Еще дальше - "Костюмерная". Вот здесь, наконец, вступает в свои права "Vogue". Все начинается с костюмов Живанши к "Жизели" в Большом, Игоря Чапурина к меньшиковскому "Горю от ума" и театрализованной съемке Лагерфельда для русского "Vogue". Дальше - больше. В сущности, практически весь лабиринт Боровского завешан огромными гламурными фотографиями: лучезарный Безруков в полосатом костюме, мрачно-мужественный небритый Машков с распахнутым воротом белой рубашки, загадочный и элегантный Меньшиков среди языков пламени, улыбающиеся сестры Кутеповы, прикрывающие ладошками голую грудь, ну и чудаковатые западные знаменитые кутюрье, участвующие в воговском фотопроекте, посвященном "Алисе в стране чудес". Есть даже "зальчик" под названием "Спектакль", где показывают на видео маленький фильм, который снял для "Vogue" голливудский оператор Джон Матьесон ("Гладиатор"). Там модели в роскошных платьях играют в каких-то закоулках в прятки: то темнота, то свет, узорные блики на щеках и ногах, блестящие глаза и эффектно падающие складки. Полный гламурный набор. Но - знаете что? - все это кажется тут совершенно уместным. Среди голых фанерных стен с кривыми надписями, среди насмешливо-нищенских проектов наших сценографов (рядом с воговским фильмом - закуток, где Юрий Хариков сделал свою инсталляцию "Соврот" (современный российский театр) с кучей мусорных мешков и крошечной фигуркой балерины с флагом, воткнутой в голый фанерный квадрат), так вот среди всего этого "безобразия" кремовые розы гламура растут вполне естественно. Ведь театр - это, в сущности, очень простое и грубое искусство. Вульгарность, пошлость, стремление к эффектам и красивости - его родовые качества, и без них картина казалась бы не полной.

О чем еще я не рассказала? О том, что есть закуток "Куклы" с милейшими куклами студии "Кукольная коллекция", очень похожими на знаменитых актеров? Что есть "Касса", где и вправду можно купить билеты на все, что угодно? Еще павильон с макетами и эскизами реконструкции Мариинки (впрочем, это сейчас все показывают). Почти в натуральную величину московские памятники - Островскому, Пушкину, Достоевскому. Выгородка, где висят подарки "Маске" известных сценографов (сбоку написано: "стиль работ задан самой демократичной и привычной единицей театрального оформления - фанерным листом 1,5х1,5 м"). Здесь Март Китаев выставил свой портрет и ящик с мелками, прося, чтобы все вокруг расписались. Питерская группа АХЕ посреди листа, утыканного гвоздями, поместила книгу, чьи листы перевертываются, если дернуть за фаянсовую ручку для спуска воды, которая обычно висит в старых туалетах. На первом развороте написано Sine Loco и нарисованы две слезы. И правда слезы - у "Маски" не хватило денег, чтобы привести из Германии спектакль АХЕ Sine Loco на юбилейный фестиваль. В другом месте Степан Зограбян выставил проект "Золотая ручка", где на желтых листах обводил руки всех видных сценографов. А Илья Эпельбаум, изобразив на своем листе цветную мазню поверх нотных линеек, важно озаглавил ее: "Гармония мира или птицы наср...ли" (думаю, тут не без шпильки в сторону амбициозного спектакля "Полифония мира").

Надо сказать, знаменитый выдумщик и мистификатор, художник и режиссер театра "Тень" Илья Эпельбаум, был тем человеком, которому директор "Маски" Эдуард Бояков, главред "Vogue" Алена Долецкая и Александр Боровский, предложили "оживить" их замысел театрального лабиринта. Илья мечтал превратить его в "театрально-изобразительный перформанс" (что отчасти и получилось) и напридумал очень много интересного. Но, разумеется, все это осуществить не удалось, и некоторые неосуществленные идеи он мне разрешил опубликовать. Обиднее всего, что не удалось сделать для выставки развернутую программку, где было бы расписание игровых мероприятий во времени. Цитирую: "Например: 1. Репетиционный зал. 21 февраля с 14-00 до 17-00. Нар.арт.СССР Иванов И.И. репетирует костюмную сцену из нового спектакля (премьера 23 марта в Академическом театре им. Иван Ивановича). На репетиции заняты: Нар.арт.РФ -Такой Т.О., засл.арт. Имярек, и артист Тютькин. За репетицией можно подсматривать через щели в 4-й стене. 2. По коридору между залами #5 и #9. 20 февраля в 18ч. 21 мин. Пройдет Председатель СТД РФ Калягин А.А. 3.Зал # 6. Каждый день в 12-00, 16-00, 18-00. Идет снег. И т.д." Или еще, для экспозиции, посвященной шемякинскому "Щелкунчику" в Мариинке: "В зале установлена клетка с настоящими белыми мышами или крысами. Клетка с прозрачным дном или вся из оргстекла. Световой источник, установленный рядом с клеткой, отбрасывает на стены, эскизы и костюмы гигантские тени мышей. Можно смотреть на костюмы, а можно и на крыс. Тоже интересно. Режим работы - non-stop". Или еще: "В буфете вы хотите сделать место для отзывов зрителей, однако мне представляется значительно интереснее сделать настоящий актерский буфет с настоящей едой (вкусной), в который по расписанию будут приходить актеры и др. перекусить. Можно увидеть как нар. арт. Иван Иваныч пиет кофий с актером Тютькиным и о чем-то неслышно беседуют (наверное роль разбирают...)".

У самого театра "Тень" (то есть Ильи Эпельбаума и Майи Краснопольской) был чудесный проект под вывеской "Воплощение". Он назывался "Рубинштейн в стране Лиликанов": на черную кабинку был наклеен фасад знаменитого крошечного Лиликанского театра, а в нем вырезано три окошка. И трое зрителей сквозь эти окошки могли в течение 3-х минут наблюдать за тем, как внутри освещенная голова поэта Льва Рубинштейна читала карточки, которые появлялись у нее перед носом. Особенно выразительно выглядели эти трое зрителей, прижавшиеся носами к стене, со стороны. Сбоку было написано: "Рубинштейн читает стихи 22 и 23-го февраля в 14.00". Всем советую. Впрочем, у Ильи была еще одна идея для Лиликанского театра: "В темном помещении типа "сортир" идет спектакль "Апокалипсис". Действие происходит в спичечных коробках при свете спички. Каждый спектакль смотрит только один зритель. Продолжительность ок. 5-и мин. Для срочного изготовления спектакля нужны деньги, но 250 долл. не могут спасти члена гос. Думы. Поэтому предлагаю эту идею оставить до следующего мероприятия, когда спектакль будет готов текущим порядком".

Говорят, что лучше всего приходить на "Pro-Театр" (который, разумеется, и "За театр", и "Про театр") - с детьми. Но, по-моему, и без них здесь тоже очень даже можно получить удовольствие. Потому, что театр, который совсем недавно всем казался самым косным, дремучим и немодным искусством, на самом деле - искусство самое современное, неожиданное и увлекательное. Только не нужно ограничивать свои представление о театре тем, что делают в учреждениях под таким названием. Чем дальше, казалось бы, какое-то явление стоит от театра, тем больше оно становится театром, если его поместить в нужный контекст. То есть просто - прийти и смотреть на него. Театром оказывается все, даже выставка под таким названием.

Ой, забыла вам рассказать про последний зал. Он называется "Сцена". Там висит во всю манежную стену увеличенная фотография труппы Художественного театра. Кажется, это рубеж веков, в Ялте, в гостях у Чехова. Так вот, вместо многочисленных лиц основоположников там вклеены лица сегодняшних деятелей театра. Выглядят они в этих костюмах, шляпках и позах очень смешно. Угадывать кто есть кто - одно удовольствие (впрочем, в уголке висит расшифровка). Эпельбаум в своем проекте "оживления" мечтал: "Может быть, в этом фотопанно сделать дырку для головы, как у пляжного фотографа. Посетители могут фотографироваться со знаменитостями". Жалко, это не получилось.