Это не я сказала, это Виталий Найшуль, либерал и президент Института национальной модели экономики, сказал. "Одним из самых ярких московских интеллектуалов" его характеризует газета "Известия", опубликовавшая беседу с В. Найшулем под весьма выразительным заголовком "Россия - как художник, не продавший ни одной картины".

"От прежних баталий народ устал. Первый президент жаловался, что ему мешают <...> Вот народ (своим выбором. - Н.И.) и сказал нынешнему президенту: да возьми ты нормальных электриков и наведи порядок, в конце концов!"

Ключевые слова: народ - президент - порядок. Один народ - один президент.

"Единственная политическая фигура в стране".

В подтверждение этой своей мысли Найшуль цитирует Даля:

"Один Бог на небе, один царь на земле"

Другого - нашему народу с его историей - не только не дано - не надо. Вторая пословица, приведенная Найшулем:

"Без правды боярской царь Бога прогневит". Это - основание российского парламентаризма".

Бояре - это "влиятельные люди". Боярская дума работает тогда, когда президент с влиятельными людьми, т.е. боярами, встречается.

Найшуль пытается "наложить" на Россию не западный, а отечественный политический язык, ища его, естественно, где? В сокровищнице. И потому - третья пословица от Даля:

"Царь строг и казнит опалой".

Казнит - милует: как захочет. Вот - наша политсудьба.

"Мы ведь купили чужую политическую игру и честно играли в нее с 1991-го по 1993-й". Она себя не оправдала. Сейчас "величие России не подтверждается ничем".

Значит ли это, что надо вернуть России ее историческую политкультуру, т.е. бояр, боярскую думу и проч.?

Нам нужна "высокая русская государственная культура". Тогда у нас возникнут "собственные государственные идеи".

От кого?

Предлагается рецепт: банковская система - "исламская" (как пример). Идеи - от правительства Пиночета. Приглашать на работу к нам если не самого министра финансов Пиночета, Серхио де ла Кватро, то хотя бы Эрнандо де Сото.

Зачем?

"Нужно заимствовать высокую зарубежную государственную культуру".

Это не так дорого "в смысле денег": зарплата такая же, как в Америке, ну и чтоб жена могла ходить в театр.

Это должно быть "очень напряженное заимствование".

У меня так просто голова закружилась от кульбита мысли яркого интеллектуала: где Даль, где бояре, где порядок, где жена с театром, где заимствование? Где-где: в конце размышлений о своем политическом языке, вернее, о его отсутствии.

Вообще-то я рада, что Виталий Найшуль оказался столь нелогичным и в итоге абсолютно перевернул свой собственный провокативный (?) тезис.

О чем, собственно речь?

О закрытости/открытости: общества, культуры (политической), границ в разных смыслах слова. Мы протестуем, если для нас ужесточают возможности получения шенгенской визы, например. Хотим, чтобы дверь была открыта. (Идеям, концепциям, "высокой зарубежной государственной культуре" и т.д. В тех же "Известиях", на той же первой полосе, читаем: "Maison de la Franse - как Бастилия". В смысле: надо брать, как Бастилию! Иначе - не попадешь...) И правильно хотим, насидевшись в закрытом спертом помещении под названием СССР. Но одновременно - чтобы "один президент - один народ - один Бог (и в результате - порядок, порядок, главное слово.)

Архетип коллективного бессознательного: открытость/закрытость.

У меня самой: проект в фонде "Либеральная миссия" я назвала так: "Открытая книга: живая дискуссия".В проекте уже участвуют более 40 писателей, издателей, критиков, редакторов, социологов. Там, кстати, 24 марта прошел круглый стол под шапкой "Либеральная мысль, антилиберальный проект и литературная реальность". В результате трех с половиной часовой дискуссии выяснили, что все либеральное открыто и включает в себя - в силу своей открытости - все даже оч-чень антилиберальное.

А вот книгу свою (последнюю? крайнюю? Из советского языка: вы последняя? нет, я крайняя) я назвала, наоборот, "Скрытый сюжет. Русская литература на переходе через век". Потому что хотела скрытое сделать открытым; единственно необходимая операция - по разгерметизации закрытого, скрытого, замкнутого, загерметизированного литпространства.

Названия даже собственных работ ведь тоже можно проанализировать как индивидуальное выражение коллективного подсознательного. Метафора открытости/закрытости существует в названиях различных структур - "Открытое общество", "Открытая Россия", например.

Ну, например, ежась и напрягаясь от тиражей - успеха - переводной худ. литературы, попробовать все-таки перед тем как "продавать свои картины" (В. Найшуль), их написать. И написать вполне конкурентоспособными.

Понимая культуру как нечто, куда входит и повседневная жизнь, и высокое искусство, не путать ее все-таки с цивилизацией. Тогда и с парламентом (тьфу, тьфу, Боярской думой!), и судебной системой, и с другими институтами государства будет дело обстоять понятнее, если не получше. И с языком, которому все-таки следует адаптировать некоторые общеевропейские политические понятия, а не оставаться наедине с самим собой. А то в языке нашем прелесть как цветут киллеры с факами, а с парламентом ему сразу станет трудно и даже дурно.

За примерами того, что уже получилось, родилось в общественно-политическом языке нашего времени, отсылаю не к Далю, как Найшуль, а к следующему изданию: Гасан Гусейнов. "Д.С.П. Материалы к Русскому Словарю общественно-политического языка конца ХХ века".

В этом словаре, богатом приобретенной лексикой, обнаружила новое слово: "думак". Гусейнов поясняет: "депутат Думы, анаграмма слова..." - сами понимаете какого.

Так что политический язык своей собственной творческой работы не прекращает.

Народ не устает.