Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво. Выпуск 196
Дата публикации:  14 Июня 2005

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

На этот раз будет два сюжета. Первый связан с литературной нон-фикшн, здравомыслием в доме для умалишенных, поисками смысла в бессмыслице и, соответственно, с психоанализом местного разлива. Второй - как обычно - с критикой и критиками. Ключевой вопрос, надо думать, задан Натальей Ивановой в последнем "Знамени" - "Кому она нужна, эта критика?". Вопрос заведомо риторический; фокус в том, что всему этому предшествовало. Однако по порядку.

Начнем с журнала "Звезда", где критика не в чести, но зато лучшая на этих широтах литературная нон-фикшн. И разговор пойдет не о титульных genis loci, - не о Бродском, чей некруглый юбилей "Звезда" отмечает дежурными беседами Валентины Полухиной, и не о тяжбе вокруг ахматовского завещания (в Сети ее все равно нет). Разговор о "Герасимове в первую очередь". Так называется короткий очерк Льва Лосева (цитата из Бродского опять же, так что никуда от него не денешься); суть в том, что адресат "Стрельны" Евгений Герасимов и есть настоящий genius loci - дух этого места (по крайней мере был таковым для Бродского), и одно из лучших определений того исторического питерского поколения относится к Герасимову в первую очередь:

"Никто не знал литературу и историю лучше, чем эти люди, никто в России не умел писать лучше, чем они, никто глубже не презирал наше время. Для них цивилизация означала больше, чем ежедневный хлеб и еженощное объятие. Это не было, как может показаться, еще одно потерянное поколение. Это было единственное поколение русских, нашедших себя, для кого Джотто и Мандельштам были императивами в большей степени, чем личное будущее. Бедно одетые, но все же как-то элегантные, тасуемые глупыми лапами своих непосредственных хозяев, бегающие, как кролики, от вездесущих псов Государства и от его еще более вездесущих ищеек, сломленные, стареющие, они все-таки сохраняли любовь к несуществующей (или существующей лишь в их лысеющих головах) вещи под названием "цивилизация". Безнадежно отрезанные от остального мира, они думали, что по крайней мере этот остальной мир похож на них; теперь они знают, что и остальной мир таков же, только лучше одет. Когда я пишу это, я закрываю глаза и почти вижу их, стоящих посреди обшарпанной кухни со стаканом в руке, с иронической гримасой поперек лица. "Да, да... - ухмыляются они. - Liberte, Egalite, Fraternite... Почему только никто не прибавит: Культура?"

Эта длинная и знаменитая цитата имеет непосредственное отношение к незнаменитому человеку Евгению Герасимову, но point этого короткого представления не в ней, а в анекдоте, где дух места пополам с духом времени:

"Я... дважды навещал его в больницах, куда он попадал от страданий любви, правда ненадолго. Второй раз это был скорбный дом на Пряжке. Я не без волнения прислушивался к шуму голосов умалишенных, пока сестричка открывала для меня дверь отделения. Наконец дверь открылась. Первое, что я увидел, был большой транспарант на стене против двери: "ЛЕНИН С НАМИ!" Под транспарантом стоял Герасимов. На рукаве у него была красная повязка, и я подумал: "А может, он и правда тронулся?" Но нет, как раз за здравомыслие его назначили дежурным.

Единственный здравомыслящий в сумасшедшем доме - это неплохая аллегория той роли, которую играл Герасимов в Ленинграде второй половины двадцатого века".

От здравомыслия - к бессмыслице. "Иносказания" Омри Ронена из того же номера - продолжение работы о каламбурах, на этот раз о Введенском и обериутах, о порочных и "беспорочных" методиках комментирования "бессмыслицы". Нужно ли встраивать/выстраивать смысл там, "где его не должно быть по самой художественной задаче "реального искусства"? Возможно ли комментировать обериутов по той же методике, что и акмеистов, притом что художественные задачи там прямо противоположны: если акмеизм выстраивает новые смыслы на старом культурном каркасе, ОБЕРИУ видит своей целью разрушение и компрометацию этих самых "узнаваемых" смыслов. Ронен показывает, что один из главных механизмов бессмыслицы - каламбур (as pointless as a bad pun); ключом к анализу бессмыслицы становится разложение каламбура. Далее следуют образцовые комментарии "бессмыслицы" (Введенский об изгнании Троцкого).

От бессмыслицы - к психоанализу (впрочем, прежде мы имели сумасшедший дом, так что сюжет замкнулся). В июньском номере "Нового мира" Алла Латынина представляет "Каверзы бессознательного", монографическую рецензию на один из немногих (по счастью!) образчиков "психоаналитической" критики местного разлива (речь о "Демоне сочинительства" Олега Давыдова). Ключевая цитата из "Преступления и наказания", - Разумихин адресуется к Порфирию:

"Хочешь, я тебе сейчас выведу... что у тебя белые ресницы единственно оттого только, что в Иване Великом тридцать пять сажен высоты, и выведу ясно, точно, прогрессивно и даже с либеральным оттенком?"

И лишь теперь сюжет критический.

Характерно, что традиционный литературный разговор о критике прежде начинался с презумпции "у нас есть литература, но нет критики!". Равно и наоборот: "у нас есть критика, но нет литературы". Тем удивительней новейшая презумпция, развиваемая в последних номерах "Знамени". Сначала: у нас есть и то, и се, и пятое, и десятое, и соответственно длинный ряд из пятого-десятого - буквально "новое поколение" критиков-литераторов (Роман Сенчин под свежим впечатлением от очередного Форума молодых писателей представляет два десятка имен от Юлии Качалкиной до Дарьи Ращупкиной; все эти люди - в большинстве своем неведомые - призваны засвидетельствовать, что с критикой все в порядке). Статья называется "Свечение на болоте", опасная метафора раскрывается ближе к концу. Это не гниение, как можно подумать изначально, это... надежда. Впереди у нас леса, позади болота. Т.е. было болото, а теперь явился свет - "некое свечение на нашем литературном болоте. Что это? Может быть, государственный вездеход спешит сюда или грубый великан в сапогах? Мне кажется, обе эти силы приближаются: одна - целенаправленно, набирая и набирая обороты, другая - почти сомнамбулически, с закрытыми глазами и выставленными вперед руками". Жуткая картина: с одной стороны государственный танк, с другой - монстр незрячий и невменяемый, они движутся навстречу друг другу, озаряемые мистическим баскервильским свечением... Впрочем, все это происходит под девизом "Рождение критики"; идея такова: у нас не было критиков-воспитателей, и поэтому писатели совсем себя потеряли и ходили на ушах (одна из "образцовых" статей "новой критики", обильно цитируемая автором, так и называется - "Хождение на ушах"). Наконец воспитатели явились (вероятно, те самые два десятка молодых людей), они всем все объяснят и поставят с головы на ноги (на уши?). Впереди колонны воспитателей - Валерия Пустовая: она "отваживается ставить новые задачи литературы, не боится чистить писательскую личность". А жуткую картинку понимать следует так: колонна воспитателей-чистильщиков - это государственный вездеход, а сомнамбулический франкенштейн - несчастная, слепая, оставленная критиками литература. Когда они наконец встретятся, танк переедет монстра и наступит щастье.

Но это был первый акт пресловутого балета. Продолжение в следующем номере.

Иными словами, в майском "Знамени" критика таким странным образом "родилась", а в июньском у нас уже происходит "хроника объявленной смерти" - Наталья Иванова задается тем самым титульным вопросом "Кому она нужна, эта критика?", и сама себе отвечает: никому. Читателям не нужна, они ее привыкли считать заведомым обманом. Писателю - тоже, потому что не угодишь. Издателю нужны люди другой профессии - рекламные агенты, надо думать. Критика не нужна никому, и критики тоже никому не нужны. Даже самим себе не нужны - следует еще одна ужасная картина: критики "целыми группами и поодиночке покидают ее (критики? - И.Б.) поредевшие ряды, уходят в прозу".

Таков эпический зачин, далее следуют "картинки с выставки", вполне идиллические. 25-me Salon du Livre: в Париже с критикой все хорошо, в Париже на критиков спрос, в Париже "модно быть умным" (иллюстрируется "призывом" Magazine Litteraire: "Французы! Вы полюбили Фуко, Бодрийяра, Дерриду, Уэльбека. Вы будете обожать Пелевина!"). Вероятно, ответ на титульный вопрос должен звучать так: "Критика нужна французам. Что для француза здорово, для русского - смерть" и т.д. Объяснение французского феномена имеет непосредственное отношение к "Свечению на болоте" и стройным рядам новоизобретенных воспитателей-чистильщиков: "Может быть, счастье литературной Франции в том и состоит, что у них не было своих Белинского с Чернышевским, "матрица" которых в разнообразных видах с упорным постоянством самовоспроизводится в России. И литература вызывает у все новых и новых Б. и Ч. нервическое раздражение, порожденное неудовлетворенной манией утрачиваемого величия".

Критик - не воспитатель и не властитель дум, он ремесленник и поденщик. Таков короткий смысл длинной речи.

Впрочем, сюжет на этом не закончен, потому что в "Знамени" есть еще одна статья о критике. Называется она "Честное слово", посвящается всем сразу книгам Андрея Немзера, отсылает к старому рассказу Леонида Пантелеева, и мораль ее в том, что критик - не "человек с ружьем", но "человек на посту".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв ( )


Предыдущие публикации:
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 195 /31.05/
Летние заметки о прошлогоднем снеге. Стихи.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 194 /17.05/
Точка перегиба. Вешняя проза, большая и малая.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 193 /03.05/
Твердые формы памяти. Апрельская историография.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 192 /19.04/
Талант, от которого невозможно избавиться. Избранная критика за февраль - апрель.
Глеб Шульпяков, Прага и пустота /15.04/
Чешская словесность "доигрывает" гашековскую традицию. Идиотничает и кривляется, паясничает. И делает это не без таланта. Отчего ощущение катастрофической пустоты, которая сквозит через дырку в тряпке балагана, только усиливается. "Иностранная литература" # 3.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru